руку; впрочем, она и не пыталась отнять ее.
— Да, моя мать была офицером Флота. После развода с отцом она вернулась на службу. Когда она отправлялась в полет, я рассказала ей о своем замысле. «Так я всегда буду знать, где ты. И не только знать, но и чувствовать».
— И это сработало?
— Да. — Она поддернула рукав блузки вверх и ткнула пальцем в звезду Александра. — Сейчас она вот здесь. И направляется на Цигаль — это ближе к локтю. Когда корабль достигнет цели, я уже стану старше, чем она.
Я закрыл глаза, вдохнул аромат травы в дождливый вечер и поцеловал ее запястье. Кожа была нежной и прохладной. Потом я поднял глаза на портрет Александра Галопена. Клянусь, он улыбался!
— Ходят слухи, Паладьер, что вы влюблены в губернаторшу.
— Они не лживы, господин капитан.
— Поздравляю! Она действительно так красива, как все предполагают?
— Не знаю. Я еще не видел ее без покрывала.
— Что ж, надеюсь, вас ждет приятная неожиданность.
— Неожиданность?
— Ну…
— Я не до конца понял вашу мысль. Я люблю мадемуазель Галопен…
Капитан улыбнулся:
— Вы забавный народ. Покупаете…
— Простите! Я снова не понимаю.
— Ну… берете… принимаете… кота в мешке.
— Кота в мешке? Если не ошибаюсь, кот — это какой-то зверь? Он имеет отношение к браку, сэр?
Он махнул рукой:
— Это просто пословица. Давайте сменим тему. Мне ни в коем случае не хотелось вас задеть.
Ну что ж, он избавил меня от необходимости расквасить ему нос.
— Просто удивительно, как стремление спрятаться от укусов насекомых превращается в добродетель, — продолжал он. — В любом случае, когда дело доходит до раздевания, неожиданности неизбежны.
Это был день его отлета. Мы уже распили на прощание круговую чашу, и когда официальная часть церемонии подошла к концу, Анри, размахивая бокалом шампанского, предложил прогуляться до маяка на конце мола. Однако сам не составил нам компанию, так как уже с трудом держался на ногах. Поэтому мы вдвоем с капитаном вышли на Рыночную площадь, окруженную серебристыми тополями, и пошли по направлению к побережью.
На капитане была широкополая шляпа-накомарник с сеткой, спускающейся на лицо и плечи. Внизу шумело море, облизывая камни мола. Легкий бриз ласкал кожу.
— Когда же вы предполагаете приступить к исследованию вашей галактики?
— Простите?
— Я не слепой и могу узнать звездную карту с первого взгляда. Я имею в виду ту, что вытатуирована на теле вашей возлюбленной. Рукав Ориона на запястье — а что выше? Целая Вселенная. Право, вам можно позавидовать.
— Мне кажется, вы предлагали сменить тему.
Он поднял руки, как будто сдавался.
— О, конечно. Понимаю. Знаете, вы должны при случае рассказать мне больше об этом мире. Фербилон говорит, что вы эксперт по культуре картезиан. А вы мне сказали, когда мы поднимались к этому вонючему монастырю, что цивилизация на Картезисе — дар небес в буквальном смысле слова.
— Это правда. Как утверждают геологи, примерно сто пятьдесят миллионов лет назад эта планета столкнулась с крупным астероидом.
— Да, я видел кратер с орбиты. Выглядит, как огромная огнестрельная рана.
— По всей видимости, удар был такой силы, что астероид пробил кору насквозь и внедрился в мантию, вплоть до ядра. В результате на противоположной стороне планеты вырос огромный вулкан. Вырывавшиеся из него газы создали атмосферу Картезиса. Кальдера вулкана, его разрушенное жерло — это Мелкое море. А горная цепь, где мы были, — край кратера. Вулканические процессы привели к тому, что вся планета оказалась покрыта водой, в которой под жаркими лучами здешней звезды процветала жизнь: черви, медузы, трилобиты, моллюски…
— Протеин для Флота.
— Совершенно верно. Дальнейшая эволюция шла на шельфе Мелкого моря под защитой горной цепи.
— Ее тоже легко различить с орбиты.
— И идентифицировать как идеальное убежище для зарождения жизни. Потому-то команда «Декрата» и высадилась здесь. Сперва эту горную цепь назвали Хомутом. Знаете, раньше была такая штука, в которую запрягали лошадь. И когда они исследовали химический состав горных пород, то нашли настоящий клад: платину, золото, серебро, титан, редкоземельные металлы.
— У вас богатый мир, Паладьер.
— Сейчас мы можем его потерять.
Капитан покачал головой:
— Этого не должно случиться.
У маяка с криками носились стаи птиц-ныряльщиков. Они набирали высоту и камнем падали в воду — охотились на рыбу.
— Те офицеры Флота, что совершили преступление…
— Будут наказаны, — быстро сказал капитан.
— Не сомневаюсь. И вам не надо больше об этом думать — очень скоро нас будут разделять бездны времени и пространства.
Он кивнул.
— Мы пробудем на орбите Картезиса около двух недель, нам нужно загрузить еще двести тонн протеина. Потом мы уйдем к Соколиному Глазу в рукав Стрельца.
Мы остановились на конце мола и взглянули на город. Горели огни на башнях и портовых кранах, светилась россыпью фонарей набережная, купола и шпили мерцали в легкой дымке, как жемчужины.
— Я слышал, на краю рукава Стрельца уже есть колонии.
— О нет! С чего вы взяли? Корабли-разведчики прошли только половину пути. Но когда мы доберемся туда, колониям уже будет около десяти тысяч лет.
Он хлопнул себя по лбу, убивая назойливое насекомое, которое пыталось пробиться через накомарник.
— Я только сейчас понял: ведь здесь пройдет ровно столько же времени, — произнес я изумленно.
— Да. Совершенно верно.
— А вы состаритесь всего на пару лет.
— На самом деле года на четыре или пять… я так думаю.
— Тогда вас вовсе не должна тревожить судьба этого мира и его обитателей…
— Хм…
Я вспомнил, как Анетта говорила о матери: «У меня всегда было чувство, что она и ее люди из Флота просто сбегают от нас сквозь время и пространство и теряются в будущем».
Капитан пожал плечами:
— Мой дорогой Паладьер, к сожалению, мы не можем изменить законы Вселенной.
Он пошел назад, но вдруг резко остановился. Несколько картезиан, мужчин и женщин, шли по пляжу наперерез нам.
— Может, пойдем побыстрее?
