никогда не испытавшего обидной насмешки или непонимания. Девушка была воплощением юности, ничего ещё не знающей о жизни, но уже полной задумчивого ожидания. С исполнением семнадцатилетия девушка кончала школу и вступала в трёхлетний период подвигов Геркулеса, выполняя работу уже среди взрослых. После подвигов окончательно определялись влечения и способности. Тогда следовало двухлетнее высшее образование, дававшее право на самостоятельную работу в избранной специальности. За долголетнюю жизнь человек успевал пройти высшее образование по пяти-шести специальностям, меняя род работы, но от выбора первой и трудной деятельности — Геркулесовых подвигов — зависело многое. Поэтому они выбирались после тщательного обдумывания и обязательно со старшим советчиком.
— Вы уже прошли выпускные психологические испытания? — сдвигая брови, спросила Эвда.
— Прошли. У меня от двадцати до двадцати четырёх в первых восьми группах, восемнадцать и девятнадцать в десятой группе и тринадцатой и даже семнадцать в семнадцатой группе! — гордо воскликнула Реа.
— Это превосходно! — обрадовалась Эвда. — Тебе открыто всё. Ты не переменила выбора первого подвига?
— Нет. Буду медсестрой на острове Забвения, а потом весь наш кружок, кружок твоих последователей, будет работать в Ютландском психологическом госпитале.
Эвда не поскупилась на добродушные шутки в адрес ретивых психологов, но Реа упросила мать стать ментором для членов кружка, тоже стоявших перед выбором подвигов.
— Мне придётся прожить здесь до конца отпуска, — засмеялась Эвда.
— Что будет делать Веда Конг?
Реа вспомнила про спутницу матери.
— Она хорошая, — серьёзно сказала Реа, — и почти так же красива, как ты!
— Гораздо красивее!
— Нет, я знаю… Вовсе не потому, что ты — моя мама, — настаивала Реа. — Может быть, с первого взгляда она лучше. Но ты несёшь в себе внутренние силы, каких у Веды Конг ещё нет. Я не говорю, что не будет. Когда будет — тогда…
— Затмит твою маму, как луна звезду?
Реа затрясла головой.
— А разве ты останешься на месте? Ты пройдёшь ещё дальше её!
Эвда провела по гладким волосам, заглянув в поднятое к ней лицо дочери.
— Не достаточно ли восхвалений, дочь? Мы упустим время!..
Веда Конг тихо шла по аллее, углубляясь в рощу широколиственных клёнов, шелестевших влажной тяжёлой листвой. Первые призраки вечернего тумана пытались подняться с близкого луга, но мгновенно развеивались ветром. Веда Конг думала о подвижном покое природы и о том, как удачно выбираются всегда места для постройки школ. Важнейшая сторона воспитания — это развитие острого восприятия природы и тонкого с ней общения. Притупление внимания к природе — это, собственно, остановка развития человека, так как, разучаясь наблюдать, человек теряет способность обобщать. Веда думала об умении учить — драгоценнейшей способности в эпоху, когда наконец поняли, что образование, собственно, и есть воспитание и что только так можно подготовить ребёнка к трудному пути человека. Конечно, основа даётся врождёнными свойствами, но ведь они могут остаться втуне, без тонкой отделки человеческой души, создаваемой учителем.
Учёный-историк вернулась к тем уже отдалённым дням, когда она сама была слепленным из противоречий юным существом третьего цикла, трепещущим от желания пожертвовать собой и в то же время судящим о всём мире только от себя, с эгоцентризмом здоровой молодости. «Как много сделали тогда учителя — поистине нет более высокого дела в нашем мире!»
Учитель — в его руках будущее ученика, ибо только его усилиями человек поднимается всё выше и делается всё могущественнее, выполняя самую трудную задачу — преодоление самого себя, самолюбивой жадности и необузданных желаний.
Веда Конг повернула к окаймлённому соснами маленькому заливу, оттуда доносились юношеские голоса, и скоро наткнулась на десяток мальчишек в пластмассовых передниках, усердно обрабатывавших длинный дубовый брус топорами — инструментами, изобретёнными ещё в пещерах каменного века. Юные строители почтительно приветствовали историка и объяснили, что они, в подражание историческим героям, хотят построить судно без помощи автоматических пил и сборочных станков. Корабль предназначается для плавания к развалинам Карфагена, которое они хотят совершить во время вакаций вместе с учителями истории, географии и труда.
Веда пожелала успеха корабельщикам и собралась идти дальше. Вперёд выступил высокий и тонкий юноша с совершенно жёлтыми волосами.
— Вы приехали вместе с Эвдой Наль? Тогда можно мне задать несколько вопросов?
Веда согласилась.
— Эвда Наль работает в Академии Горя и Радости. Мы проходили общественную организацию нашей планеты и некоторых других миров, но нам ещё не говорили о значении этой Академии.
Веда рассказала о великом учёте, проводимом Академией в жизни общества, — подсчёте горя и счастья в жизни отдельных людей, исследования горя по возрастным группам. Затем следовал анализ изменений горя и радости по этапам исторического развития человечества. Какова бы ни была разнокачественность переживаний, в массовых итогах, обработанных методами больших чисел — стохастики, получались важные закономерности. Советы, направлявшие дальнейшее развитие общества, обязательно старались добиваться лучших показателей. Только при возрастании радости или её равновесии с горем считалось, что развитие общества идёт успешно.
— Значит, Академия Горя и Радости самая главная? — спросил другой мальчик со смелыми и задорными глазами.
Другие засмеялись, и первый собеседник Веды Конг пояснил:
— Оль везде ищет главенство. И сам мечтает о великих начальниках прошлого.
— Опасный путь, — улыбнулась Веда. — Как историк могу вам сказать, что эти великие начальники были самыми связанными и зависимыми людьми.
— Связанными обусловленностью своих действий? — спросил желтоволосый юноша.
— Именно. Но то было в неравномерно и стихийно развивавшихся древних обществах ЭРМ и более ранних. Теперь главенства нет потому, что действия каждого Совета немыслимы без всех остальных Советов.
— А Совет Экономики? Без него никто не может предпринимать ничего большого, — осторожно возразил смутившийся, но нерастерявшийся Оль.
— Верно, потому что экономика — единственная реальная основа нашего существования. Но мне кажется, что у вас не совсем правильное представление о главенстве. Вы уже проходили цитоархитектонику человеческого мозга?
Юноши ответили утвердительно.
Веда попросила дать ей палку и нарисовала на песке круги основных управляющих учреждений.
— Вот в центре Совет Экономики. От него проведём прямые связи к его консультативным органам: АГР — Академия Горя и Радости, АПС — Академия Производительных Сил, АСПБ — Академия Стохастики и Предсказания Будущего, АПТ — Академия Психофизиологии Труда. Боковая связь — с самостоятельно действующим органом — Советом Звездоплавания. От него прямые связи к Академии Направленных Излучений и внешним станциям Великого Кольца. Дальше…
Веда расчертила песок сложной схемой и продолжала:
— Разве это не напоминает вам человеческий мозг? Исследовательские и учётные центры — это центры чувств. Советы — ассоциативные центры. Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и торможения. Главный центр торможения — Совет Экономики, переводящий всё на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных законов. Это взаимодействие противоположных сил, сведённое в гармоническую работу, и есть наш мозг и наше общество — то и другое неуклонно движется вперёд. Когда-то давно кибернетика, или наука об управлении, смогла свести сложнейшие взаимодействия и превращения к сравнительно простым действиям машин. Но чем больше развивалось наше знание, тем сложнее оказывались явления и законы
