не лень. Вот народ и кидается ключами, специалистов из себя корчат. А надо просто наблюдать. Или вот, как Юрка, в глаза смотреть. Он никогда не ошибался. Его часто просили помочь щенка выбрать… Неплохие деньги Юрик на этом делал.
– Так он что, за деньги помогал?
– А он вообще бесплатно ничего не делал. Он только с собаками хорошим был. А с людьми не церемонился. Если где можно было заработать, никогда мимо не пройдет. Поговаривали, что со щенками этими мог и два раза денежку взять – и с хозяина, и с заводчика.
– С кого?
– Ну, с хозяина суки. Заводчику щенков надо продать, вот он Юрику денежку и платит, чтобы тот покупателя к нему вел. А Юрик и с него возьмет, и с покупателя за экспертные советы. Ничего не стеснялся. Иногда откровенно плохих собак впаривали новичкам. Люди ему доверятся, возьмут щенка, на которого он покажет. А потом на первой же выставке такое описание получат, что хоть плачь.
– А потом? Что они потом делают, когда понимают, что их обманули?
– Да многие и не понимают, что их обманули. Юрик же только неопытных собачников так разводил. Опять же, всегда можно списать плохую кондицию собачкину на то, что владелец ее неправильно выращивал. А начинающего собачника в этом убедить проще всего. И тут уже зависит от того, что за человека Юрик с заводчиком облапошили. Чаще всего, успевают к собаке привязаться, полюбить. Тогда просто забывают о выставочной карьере и держат собаку для души. Как у нас говорят, «на диван». Ну, а если владелец слишком амбициозный, то может и усыпить не оправдавшую надежды псину. Или на улицу выбросить. Знала я и таких.
Я взглянула на Ларку и чуть не ахнула. Таких суровых фактов из жизни собаковладельцев она явно не ожидала. Мне даже показалось, что она вот-вот заплачет.
– Лар, ты чего? – осторожно позвала я.
– Я своего никогда не выброшу, – шепотом сказала она. – И не усыплю. Не нужны нам эти выставки. Без них обойдемся. Я своего любить буду просто так.
Утешили, как смогли, Ларку. Света заверила ее, что большинство собачников как раз такие, как она – любят своих питомцев любыми. А брошенных собак обычно пристраивают в добрые руки. И вообще, не надо думать о плохом.
– А дрессировщиком Юрка был классным, – вернулась Света к прерванному разговору. – Чему хочешь мог научить. Даже собак-телохранителей готовил. Его отговаривали многие, а он не слушал никого. Говорю же, для Юрика деньги все затмевали. Какие там уговоры? Какой здравый смысл? Главное – денег побольше заработать. Ну, и себя показать, какой он классный кинолог.
– А почему отговаривали?
– Да не дело это – телохранителей готовить всем желающим. Это, девочки, страшно. И опасно. По- настоящему опасно.
– Да что страшного в том, что собака защищает хозяина? – не поняла Лариска. – Гектор твой разве нее телохранитель для тебя?
– Упаси бог! – Замахала руками Света. – Гектор мой просто хорошо обученная собака. Плюс «Русский ринг». Он людей как потенциальную опасность не воспринимает. Вон смотри, с Наташкиным пацаном носится, чуть ли не верхом на себе разрешает кататься. С ним по улице ходить не опасно.
– А как же тот мужик? – напомнила Лариска. – Ему-то было очень даже опасно.
– Вот тут-то и главное отличие! Обученная собака нападает только по команде. Хозяин решает, нужно это или нет. Это я тогда его пустила на задержание. Я решила, что мужик опасен. А Гектор просто выполнял команды. По команде схватил, по команде отпустил. А собаки-телохранители решают сами, на кого нападать. Они не ждут команды. Устраняют любую угрозу для хозяина. Подошел человек слишком близко – опасность. Поднял рядом с хозяином руку – опасность. Для этого щенков отбирают с определенными качествами, доминантных, тех, кто готов самостоятельно все решать. И делают из них автоматы для убийства. В городе такую собаку держать нельзя. В девяностых это модно было, время такое. Юрка тогда как раз начинал. Потом мода прошла, но желающие все равно были. Кинологи в основном отказываются за такую работу браться. А Юрка соглашался… Я когда вижу по телевизору сюжет о том, как собака ребенка покусала ни с того ни с сего, или на прохожего набросилась без причины, всегда боюсь, что это кто-то из Юркиных воспитанников. Слушайте, а может, его и убили из-за этого? Может, отомстил кто?
Глава 3
К Димычу я шла не с пустыми руками. Давно ведь известно, что добиться расположения у мужчины можно только предварительно подкормив. Вот и тащила я с собой банку кофе, пачку сахара и еще по мелочи – пару пакетов с печеньем.
В кабинете Димыч был один. Сидел за компьютером и вдумчиво смотрел в монитор. Чтобы проверить догадку, я подошла к столу и заглянула в монитор сбоку. Так и есть! Сосредоточенный опер резался в «Сапера». При этом хмурился и закусывал нижнюю губу. Неподготовленный человек запросто мог решить, что присутствует при раскрытии преступления века.
– Кофе будешь? – спросил Димыч вместо приветствия. – Мне тоже налей.
Я протиснулась к нему за спину и начала выкладывать на подоконник принесенные гостинцы. Заглянула в стоящий здесь же, на подоконнике, чайник. Воды, конечно, не было.
Когда я вернулась с полным чайником, Димыч все так же пялился в монитор и шепотом матерился. Кого он тут стесняется в пустом кабинете?
Отвлекся он только, когда я поставила перед ним кружку с кофе и пакет с печеньем.
– Откуда печенье? Ты принесла, что ли? Это хорошо, а то мы утром искали, с чем бы чаю попить, и ни у кого ничего нет, представь. Или зажали просто, с них станется.
– А где все? – спросила я, обводя взглядом пустые рабочие места.
Из-за этих рабочих мест – столов и стульев – числом четыре, да из-за здоровенного сейфа в углу, места для свободного перемещения в кабинете не оставалось. Я всегда поражалась, как Димыч ходит по кабинету и не натыкается на столы. При его-то внушительных габаритах.
– Работают, – ответил Захаров, запуская лапу в пакет с печеньем. – Чего просто так на месте сидеть? Тем более, никто же не знал, что появится добрая девушка Наталья с бочкой варенья и корзиной печенья. Ты чего пришла, кстати? Просто так или по делу?
Я открыла было рот, но Димыч сказал вдруг с нажимом:
– Лучше бы просто так. Дел мне и без тебя хватает. Не знаю, за какое первым хвататься.
– Решил сначала с «Сапером» разобраться? Это тоже дело? Все остальные такие же?
– «Сапер» – это для разрядки. Мозг тоже отдыхать должен. Так чего пришла?
Я вдохнула поглубже и начала, придвигая поближе к Димычу печенье:
– Ты слышал что-нибудь про убийства фигуранта на соревнованиях по «Русскому рингу»? В прошлое воскресенье. Его убили у всех на глазах, можно сказать.
– Допустим, слышал. И что?
– А можешь отвести меня к тому, кто этим делом занимается?
– Зачем? Ты к этому делу каким боком?
Я попыталась принять беспечный вид и поболтала почти остывший кофе ложкой.
– Никаким. Просто я знаю двух свидетелей, которые оттуда ушли. А теперь хотят дать показания.
– А что, есть что показывать? – Димыч совсем не проявлял заинтересованности в этом деле. Его больше печенье интересовало, судя по всему. – И почему сразу ушли? Чего боялись?
– Да ничего не боялись. Просто подумали, что все равно ничего не видели, вот и ушли.
– А сейчас, значит, совесть гражданская замучила? Или вспомнили что-то?
– Да не то, чтобы вспомнили… просто… они же там были… надо же рассказать…
Я мямлила, а Димыч смотрел на меня в упор и меланхолично, как корова, жевал печенье. Нет, не корова. Как буйвол. Или высокогорный як. Но это дела не меняет – он вдумчиво жевал и смотрел на меня, не отрываясь. И под этим его взглядом я совсем забыла, что собиралась сказать, когда сюда шла. Была же у меня какая-то довольно приличная версия событий. Как-то я объясняла мысленно свой интерес к этому делу. А сейчас вылетело все из головы.
Отчаявшись выдавить из себя сколько-нибудь правдоподобное объяснение, я вздохнула и преданно уставилась на Димыча.
