заслуги позволили тебе преуспеть.
— Я так не думаю, господин. Я уверен, что вы много знаете о тех людях, которые хотели меня убить, и что, сделав меня одним из главных писцов своей провинции, вы старались уберечь меня. Теперь я хочу знать правду. Почему именно меня выбрали искупительной жертвой, кто за это в ответе, являюсь ли еще до сих пор игрушкой в руках демона, скрывающегося в тени, где находится страна Пунт, аромат которой спасителен для доброго писца?
— Не слишком ли много ты задаешь вопросов?
— Не думаю.
В отчаянии Джехути вцепился в подлокотники своего кресла.
— Чье повеление может заставить меня тебе отвечать?
— Любовь к истине.
— А если эта истина опаснее, чем незнание?
— Я чуть не потерял жизнь и хочу знать, почему и из-за кого.
— Не предпочтительнее ли для тебя позабыть об этих трагических событиях и оценить радости спокойной жизни, которая дает тебе возможность удовлетворять твой вкус к письму и чтению?
— Жить, не понимая, жить в темноте — разве это не худшая из пыток?
— Это зависит от человека, мой мальчик! Большинство людей предпочитают неведение и совсем не желают из него выбираться.
— Это не мой случай.
— Так мне и казалось! Икер, я последний раз прошу тебя: не настаивай на раскрытии того, что должно оставаться тайным.
Сейчас Икер твердо знал, что его предположение было справедливо. Его взгляд разрушил последнее сопротивление правителя провинции.
— Как хочешь, мой мальчик, но ты рискуешь пожалеть об этом. Что касается Пунта, то относительно него никаких сведений дать тебе не могу. Но я слышал разговоры о двух моряках по имени Черепаший Глаз и Головорез.
Икер подпрыгнул.
— Вы... это вы их наняли?
— Нет, они просто проходили через главный порт моей провинции. Их корабль несколько дней оставался у нашего причала.
— Но в архиве нет никаких следов их пребывания! — возразил юноша.
— Документ этот был уничтожен.
— А по какой причине, господин?
— Чтобы избежать, причудливых видений, фантасмагорий.
— Фантасмагорий... Но каких? Должен ли я предположить, что причина этой махинации — вы?
— Довольно, Икер! Разве ты не понимаешь, что я — твой покровитель? И видеть, как ты разбиваешь себе голову о свою собственную судьбу, выше моих сил!
— Мне нужно сказать все, господин.
— Ты не знаешь, чему себя открываешь.
— Благодаря вам — узнаю.
Джехути снова в отчаянии глубоко вздохнул.
— Эти два моряка принадлежали к экипажу, который имел особые привилегии. Ты действительно хочешь их узнать?
— Неужели я должен вырывать у вас каждое слово?
— Я не являюсь сторонником Сесостриса. Так вот, этот корабль был под покровительством царской печати, и капитан попросил у меня разрешения на короткую стоянку для ремонта. Отказав ему, я бы вызвал конфликт. Давая ему свое согласие, я становился подданным монарха, чью власть я оспариваю. Поэтому я решил, что ни корабля, ни его экипажа никогда здесь и не было. А потом приехал ты со своими вопросами, и твоя личность выбивалась из обычного ряда. Ты не похож на других писцов, Икер. В тебе горит огонь, природы которого ты еще не знаешь. Поэтому я и попытался вырвать тебя у твоего прошлого.
— Куда отправились эти моряки?
— Они поплыли в город Кахун, которому Сесострис придает особое значение. Там хранятся государственные архивы.
— Если я их посмотрю, я узнаю ответы на свои вопросы!
— Ехать туда, Икер, это означает бросить вызов фараону.
— Почему он хотел меня погубить?
— Не знаю, мой мальчик, но мне известно, что никто не может выступать против законного монарха, не погубив себя.
— Истина дороже, чем моя жизнь. Помогите мне еще раз: отправьте меня в Кахун. В любом городе Египта писец, прибывший из провинции Тота, будет встречен хорошо.
