Впервые в жизни Усач так привязался к подруге. Поначалу он боялся, как бы размягчающая нежность не погубила его воинственный дух. Оказалось, он просто недооценивал чернокожую девушку, превращавшую даже любовную игру в воинское состязание. Она сразу бросалась в бой, без томительных приготовлений и пустой нескончаемой болтовни. К тому же юная колдунья прекрасно разбиралась в целебных травах и заботилась не только об отдыхе раненого, на который, кстати, тот имел полное право, но и восстанавливала его подорванное здоровье.
Иногда Усач холодел при мысли, что вполне мог остаться без ноги, будь крокодил покрупней, а друг Афганец — медлительней. Тогда бы он, верно, удавился с тоски, ведь одноногий на войне бесполезен.
— Не поддавайся мрачному настроению, — посоветовал Афганец.
— Что ты мне все время лезешь в душу? — возмутился Усач. — Вы, горцы, настырный народ! А, кстати, ты-то что делал, пока я валялся с проклятой ногой?
— Думаешь, ты один нравишься молоденьким дикаркам?
На носовой обшивке египетских барок были нарисованы два изящных удлиненных ока, позволяющих видеть сущее и предвидеть будущее.
Хонсухотеп, постоянно ощупывающий дно, был благодарен магическим очам за помощь.
Царица Яххотеп часто стояла подле него. Она развесила по бортам судна волшебные полумесяцы из слоновой кости, которые отгоняли злых духов и снимали порчу.
Кормчего и смущало, и радовало ее присутствие на носу корабля. Если бы не она, войско освободителей давно бы разбежалось: перед походом в Нубию у всех животы сводило от страха. А при одном взгляде на царицу, величественную и недосягаемую, даже самые робкие исполнялись отвагой.
Да и фараон Камос с каждым днем действовал все решительнее, внушая воинам все большее уважение. Подобно отцу, он был прирожденным полководцем и в сражениях всегда сам вел войска в атаку, вопреки предостережениям матери забывая об осторожности.
По приказу фараона Неши следил, чтобы на барках соблюдался идеальный порядок и поддерживалась чистота. Воины не только мыли палубы по несколько раз на дню, но и тщательно вычищали все помещения. Каждый ежедневно смазывал голову особым снадобьем против вшей. Глазные болезни и желудочные расстройства лечили пивной пеной. На суше постоянно жевали репчатый лук, запах которого отпугивал змей и скорпионов. Спали моряки в достаточно удобных мешках из двух циновок, связанных по краям красными кожаными шнурами.
— Царица! Вон там, на берегу — селение. Пристанем к берегу?
— Нет. Плывем дальше.
Яххотеп не знала, как здешние жители, покоренные Неджехом, поведут себя при виде египетского военного флота.
Сначала они растерялись, но вскоре взялись за пращи и луки. Стрелы пролетели мимо цели, но град камней, подняв тучу брызг, едва не накрыл нос барки.
— Царица, скорее в укрытие! — взмолился кормчий.
— Причаливаем! — приказала Яххотеп.
И вот уже воины через борт соскакивают на берег, рискуя свернуть себе шею. Но опыт недавних сражений не прошел зря — все благополучно приземлились и сразу же бросились на врага.
Вот уже и фараон спустился по сходням и повел отряд против жителей селения. Те вскоре начали отступать.
Одному удалось прорваться сквозь ряды атакующих и броситься в Нил. Обезумев от ярости, он подплыл к передовому судну и взобрался на него, мечтая разделаться с колдуньей-царицей, приведшей сюда свое войско.
Вот он уже на палубе. Видит Яххотеп. Бросается к ней.
Едва не задев царицу, Хонсухотеп взмахнул шестом и размозжил ему голову.
Рука не дрогнула, удар оказался точным. Яххотеп, всецело доверявшая кормчему, стояла все это время не шелохнувшись.
Кормчий упал на колени перед царицей.
— Прости! Ведь я мог тебя ранить.
— Отныне ты назначаешься флотоводцем. Твоих приказов будет слушаться весь египетский флот. Командуй и распоряжайся, флотоводец Хонсухотеп!
Тем временем завершилась битва на берегу. Ни один из мужчин селения не сдался в плен, все погибли. По приказу фараона египтяне отпустили женщин и детей.
Так началось завоевание Куша.
Властитель Неджех пировал у себя во дворце. Перед трапезой он собственноручно зарезал барана и убил раба, бросив труп туда же, где разлагались останки гиксосского посла. Ему подали с десяток блюд, в том числе дичь и крупных нильских окуней под соусом. Он ел, а рабыни непрерывно обмахивали его опахалами. Перед каждым новым кушаньем одна омывала ему руки, а другая умащала подмышки благовониями. Неджех не терпел запаха пота и липких жирных пальцев.
Белое вино, привезенное из оазиса Харга, расположенного в западной пустыне, необычайно нравилось ему. Он выпивал зараз не меньше двух кувшинов.
— Налей еще, — приказал он виночерпию. — Разве не видишь, что моя чаша пуста?
Как славно ему жилось в прекрасной столице! Обильные урожаи, искусные мастера — чем Нубия хуже прославленной Дельты Нила?
На пороге зала появился главный советник Неджеха и замер в нерешительности.
— Прости, владыка, что прервал твою трапезу.
— Неужто не мог подождать с вестями?
— Не мог, владыка. Мятежники миновали второй порог Нила и вторглись в Куш.
Весть испортила Неджеху аппетит.
— А ты уверен, что это правда?
— Увы, владыка. К тому же они…
— Говори же!
— Сначала перебили мужчин в одном селении, а всех остальных…
— Отлично! Остальных не смогли!
— Нет, владыка. Остальных царица Яххотеп уговорила перейти на сторону египтян. Побывала в каждом селении, убедила каждого вождя. Отныне они под защитой начальника гарнизона Бухена и стражников меджаев. Воины передовых застав! А мы-то думали, что усмирили их…
— Ты все сказал?
Советник смущенно потупился.
— Почти, владыка. Вражеская армия стремительно продвигается, и нет надежды…
— …Что проклятая Яххотеп и ее дурной сын не нападут на Керму? Они дорого заплатят за свою глупость! — взревел Неджех, похожий на разъяренного быка.
Так и не окончив трапезы, он поспешил в огромный шатер, где его уже ждали сановники, спешно оторвавшиеся от дел. Начался военный совет.
Неджех не стал скрывать от приближенных истинное положение вещей. Войско освободителей действительно оказалось сильным противником, а не сборищем жалкого сброда.
— Яххотеп начнет укреплять позиции в Куше, рассчитывая, что мы нападем на нее. Она надеется выманить нас из столицы, но мы не поддадимся на ее хитрость. Мы сами заманим ее в ловушку. Сосредоточим войска севернее третьего порога Нила. Подготовимся к обороне Кермы. Египтянам надоест нас ждать. Они перейдут в наступление. Мы лучше знаем наш край и с легкостью их одолеем.
Звать на помощь гиксосов Неджех не хотел. Они воспользуются смутой в его владениях и сами захватят Керму. Так что с египтянами ему предстояло справиться своими силами. Он догадывался, отчего Яххотеп действует так решительно и безрассудно. Ее пьянила жажда победы.
Если Неджех затаится, египтянка решит, что он испугался и дрожит у себя в норе, будто затравленный зверь. Тогда она бросится на Керму голодной пантерой.
Но пантера не настигнет добычу, лишь попадет в западню. Опытный охотник снимет с нее
