«царских сыновей» в воинских отрядах, будет вынужден отправиться на войну.
Свет потоками проникал в кабинет Рамзеса, который предавался размышлениям перед статуей своего отца. На большом столе — депеши из Ханаана и Южной Сирии. Дозор, золотисто-желтый пес, спал в кресле хозяина.
Амени ворвался в кабинет.
— Послание от Аша!
— Ты установил его подлинность?
— Это его почерк и в нем условным знаком упомянуто мое имя.
— Кто доставил послание?
— Один из наших осведомителей, прибывший из Хеттской империи. Никто другой не держал послание в руках.
Рамзес прочитал текст, из которого узнал об опасностях, угрожающих разрушить Хеттскую империю. Он теперь понимал, почему Аша ускорил укрепление северо-восточной границы.
— Хетты не могут напасть на нас, Амени: мы с царицей можем уезжать.
Снабженный амулетом и магическим текстом Ка переписывал математическую задачу, состоявшую в том, чтобы вычислить идеальный угол уклона и втащить камни на вершину строящегося здания, окруженного земляными холмами. Его сестра Меритамон совершенствовалась в игре на арфе каждый день и радовала своего маленького брата Меренптаха, который начинал ходить под присмотром Красавицы Изэт и Бойца. Огромный нубийский лев, полуприкрыв глаза любил смотреть, как, неуклюже шатаясь, шагает маленький человечек.
Хищник поднял голову, когда на пороге сада показался Серраманна. Почувствовав мирные намерения сарда, он ограничился ворчанием и вновь принял позу сфинкса.
— Я желал бы переговорить с Ка, — сказал Серраманна Красавице Изэт.
— Он совершил... какую-нибудь ошибку?
— Нет, конечно, нет; но он мог бы помочь мне в моем расследовании.
— Как только он решит задачу, я отправлю его к вам.
Серраманна уже достиг некоторых успехов.
Он знал, что ливиец Офир убил несчастную Литу. Став глашатаем ереси Эхнатона, он сеял смуту и волнения в стране, смущая умы людей верой проклятого фараона, стремясь, по воле хеттов, ослабить власть Рамзеса. Речь шла уже не о предположениях, а об уверенности, полученной благодаря допросу бродячего торговца, попавшего в сети людей Серраманна, появившись в жилище Шенара, где Офир прятался долгое время. Конечно, этот человек не мог многого знать; так как работал от случая к случаю для сирийского торговца Райя, бежавшего после разоблачения в Хеттскую империю. Опасаясь физической расправы, допрошенный ничего не скрыл от Серраманна, приоткрыв завесу некоторых тайн.
Однако Офира так и не нашли, к тому же Серраманна был убежден в том, что Шенар жив. Из собственного опыта сард знал, что люди, подобные Шенару и Офиру, никогда не устанут вредить и что их воображение в этом смысле не знает границ.
Ка приблизился к гиганту и поднял на него глаза.
— Ты очень большой и сильный.
— Согласен ли ты ответить на мои вопросы?
— Ты знаешь математику?
— Я умею считать своих людей и оружие, которое им даю.
— Умеешь ли ты строить храм или пирамиду?
— Фараон доверил мне другую роль: заниматься преступниками.
— А я люблю писать и читать иероглифы.
— Я как раз хотел поговорить с тобой о кисточке, украденной у тебя.
— Это была моя любимая кисточка. Я очень о ней сожалею.
— Ты, наверное, уже много думал об этом случае, и я уверен, что у тебя есть подозрения, которые помогут найти мне виновного.
— Да, я подумал, и все же ни в чем не уверен. Обвинить кого-нибудь в воровстве — это слишком серьезно, чтобы легко об этом говорить.
Взрослость мальчика поразила сарда; если бы и правда существовала какая-нибудь улика, Ка не пропустил бы ее.
— Не заметил ли ты чего-нибудь подозрительного в последнее время? — настаивал сард.
— Несколько недель назад у меня появился новый друг.
— Кто же?
— Меба. Неожиданно он заинтересовался моей работой и также неожиданно исчез.
Широкая улыбка осветила грубое лицо сарда.
— Спасибо, юный господин.
В Пи-Рамзесе, как и в других городах Египта, Праздник цветов был днем народного веселья. Старшая над всеми жрицами, Нефертари не забывала, что, начиная со времен первой династии,
