Однако для начинавшегося спектакля, полного, как мы увидим, драматизма, готовился новый участник, хотя и равнодушный, на которого малаец не рассчитывал: это была луна, которая как раз в это мгновение выглянула из-за густого тумана, готовившегося, по-видимому, совершенно рассеяться. Это неожиданное обстоятельство повлекло за собой такие последствия для Саранги, которых никто не мог предвидеть…
Лодки неслись так быстро, что Порник, видя уже весьма близкие скалы, готовился нагнать вторую из них, чтобы, взяв ее на буксир, повлечь за собой в обратный путь, как вдруг малаец метнул свою острогу в ближайшую скалу, и лодка его мгновенно остановилась. Но в ту же минуту он размотал всю веревку, державшую на привязи вторую лодку, и последняя с ужасной быстротой, как стрела, помчалась под своды гротов, вызвав невольный крик испуга у обоих пассажиров.
Именно в это мгновение луна осветила место действия.
Видя это и поняв намерения малайца, Порник и двое его товарищей бросились также в гроты — в погоню за исчезнувшей лодкой, мимоходом крикнув бранные слова малайцу, который, с растрепанными волосами и леденея от ужаса, глядел на трех смельчаков, не понимая, каким образом они очутились на месте этой страшной драмы.
Вдруг малаец припомнил, что он дал слово своему господину спасти во что бы то ни стало Ланжале, которого он заметил в числе трех пассажиров на китоловке. Как он теперь явится к Лао Тсину и что ему скажет?.. К тому же в китоловке был сам командир яхты, который умеет управлять компасом и всеми движениями судна и без которого ему никак не вернуться обратно в Батавию… Сообразив все это, малаец решил, что ему необходимо спасти от гибели этих двух человек, хотя бы и пожертвовав своей жизнью.
Отцепив свою лодку от скалы, он пустил ее по течению и также понесся стрелой под своды гротов.
Войдя в это страшное место, он сложил руки рупором и, приставив их ко рту, крикнул что было силы:
— Ли Ванг, зажгите у себя фонари!
Эти слова глухо прозвучали под нависшими сводами, готовыми, казалось, обрушиться на головы людей под ними, но малаец с облегчением увидел огни, засветившиеся в отдалении и отразившиеся на мрачных волнах. Тогда он крикнул еще:
— Господин Порник, зажгите и вы огни у себя! Это я, Саранга! Я хочу помочь вам и спасти вас от беды во что бы то ни стало!
— Давно пора, черт тебя побери! — крикнул в раздражении бретонец. — Лучше поздно, чем никогда! Но пусть возьмут меня сию минуту все черти ада, если я знаю, где мы находимся!..
Китоловка тотчас же вся осветилась огнями.
— Можете ли вы, — спросил Саранга, приблизившись к ней на своей лодке, — держаться с вашей машиной против течения?
— Не только держаться, но могу и идти против него, негодяй!
— Хорошо! — сказал малаец, не обращая внимания на оскорбления, посылаемые ему, или, может быть, не понимая их. — Догоните лодку с вашими друзьями, прицепите ее к себе веревкой и сопротивляйтесь течению всеми силами, не идя дальше: дальше их и вас ожидает беда!.. Да поскорее!..
Порник не заставил малайца повторять свои советы и бросился за лодкой: он понял, что если малаец был виной катастрофы, готовой с минуты на минуту разразиться над ними, то теперь он совершенно искренне желал предупредить ее.
В несколько минут китоловка очутилась рядом с лодкой, умчавшейся вперед, и взяла ее на буксир, остановившись сама неподвижно и твердо среди бушевавших волн… Радость бедного Гроляра была неописуема, когда он увидел себя под защитой своего помощника Ланжале и его двух товарищей!
Но Ли Ванг, находивший свое положение весьма естественным, хотя быстрота хода немного беспокоила его, вообразил, что Порник на своей китоловке явился затем сюда, чтобы помешать ему в его честолюбивом намерении проникнуть поскорее на остров Иен. Он уже готовился потребовать от Саранги объяснения этой неожиданной помехи его планам, как вдруг малаец, также прикрепив свою лодку к китоловке, объявил ему:
— Ли Ванг, вы осуждены на смерть банкиром Лао Тсином и мной! Вы, де Сен-Фюрси, также, хотя я сам ничего не имею против вас… И вы очутились здесь, под этими гротами, чтобы погибнуть!
— Что же я тебе сделал, несчастный? — вскрикнул Ли Ванг, приходя в ярость от своих несбывшихся надежд. — И что я сделал твоему бесчестному господину, чтобы послать меня в эту западню?
— Молчи! — сказал ему Саранга. — Это дело справедливости! Не оскорбляй моего господина, иначе я задушу тебя тут же, на месте, своими собственными руками!..
— А я, — воскликнул Гроляр, — чем же я провинился перед Лао Тсином? — И вдруг заплакал, как женщина.
Глубокое молчание воцарилось затем на несколько минут Порник и его товарищи поняли, что приближается развязка таинственного приключения с пассажирами второй лодки.
— Что вы сделали, вы двое? — начал опять малаец. — Не мешали ли вы великим намерениям моего господина? Не арестовали ли вы нашего высокоуважаемого Кванга, усыновленного покойным Фо, и не отказались ли вы трижды исполнить требование, предъявленное вам, не делать больше покушений против свободы молодого человека, избранного волей судьбы главой великого Общества Джонок? В тот самый день и час, когда вы отказались исполнить это требование, вы подписали свой смертный приговор!
— А ты, Ли Ванг, — продолжал Саранга, и глаза его заблестели мрачным огнем мщения, — если ты желаешь знать, за что я тебя ненавижу и почему я отдал бы последнюю каплю своей крови за желание видеть твою кровь пролитой, — вспомни остров Тимор! Я — Мегали, сын Бегумы-Мариавы!..
Услышав эти последние слова, Ли Ванг испустил крик, полный ужаса и отчаяния, и, вскочив с места, устремил свой безумный от страха взгляд на малайца, как бы силясь припомнить что-то ужасное в чертах его лица.
— Узнаешь меня? — спросил его Саранга. — Всмотрись в меня хорошенько, чтобы все сомнения исчезли! Я действительно сын твоей жертвы! И знай, что как бы там ни было, что бы ни случилось, но ты никуда не уйдешь отсюда, и я с величайшей радостью и наслаждением увижу, как ты будешь живьем растерзан неумолимыми и страшными исполнителями правосудия гротов Мары!
Ли Ванг в ужасе бессознательно опустился на дно своей лодки.
— Ладно! — заключил малаец с презрением. — Ты так же труслив, как и жесток…
И прыгнув из своей лодки на борт китоловки, он сказал Порнику:
— Сожалею, господин командир, что против моего желания поставил вас в это опасное положение. Но будьте уверены, что я сделаю все, чтобы только вывести вас из него! Только бы нам хватило оружия и съестных припасов…
— Оружия у нас достаточно, — объявил Порник, — а пищи — более чем на неделю.
— Хвала богам! — воскликнул Саранга. — Послезавтра — время полнолуния, и мы будем на месте, где вода совершенно спокойна: это единственный момент в году, когда первые гроты не бывают затоплены морем, и если мы продержимся до этого времени, то сумеем выбраться из этих проклятых мест в открытое море.
— Да? — спросил Порник. — «Если мы продержимся»?.. А кто эти страшные противники, или «исполнители правосудия», как ты их назвал, с которыми приходится нам иметь дело?
— Всмотритесь внимательно в волны у борта, — ответил малаец, и невольная дрожь пробежала по его телу.
XXV
