флаг над головой, и остатки отряда устремились за ним! Кучка героев под предводительством деда поднялась на возвышенность, – Саня говорил теперь уверенно, возбужденно. – Легионеры дали знак артиллерии: «Здесь сконцентрировались основные силы неприятеля! Огонь на нас!» И грянул залп.
Дед выжил. Три года он был в плену. Над ним издевались. Кривоносые вырезали на его груди французский флаг…
– Какие? – не поняла Пенелопа.
Рассказчик стукнул себя по лбу.
– Криво… а – косоглазые! На спине выжгли первый куплет Марсельезы. По ночам он пел патриотические песни. И его перестали кормить. Через месяц он умер от дифтерита. Когда я узнал об этом, то поклялся мстить.
– Пе-ре-бор, – растягивая слово, предупредил Кубинец.
– Лучше бы он немым притворился, – согласилась Рита.
Женщина подалась вперед, упираясь локтями в ноги, глаза ее увлажнились, а выражение лица стало сосредоточенным. Ее ладонь легла на Санино колено.
– Аре, – с вызовом произнесла она, – у тебя будет шанс!
– Правда? – испуганно спросил он.
– Грэг, – обратилась она к мужу. – Он потрясающий! Как ты нашел этого парня? – снова взглянула на Саню: – А умереть за идею ты готов?
Молодой человек смутился.
– Соглашайся на все! – приказал Кастро. – Не возьмут нас с собой, нам конец.
Саня обреченно выдохнул.
– Почту за честь.
– Не так быстро, родная, – сказал Грэг. – Умереть за идею – об этом мы с ним еще поговорим. – Он взял со стола открытую бутылку вина, поднял над головой. – Выпьем за наш союз!
Три больших бокала наполнились доверху. Грэг внимательно посмотрел на молодого человека.
– Готов лететь с нами прямо сейчас?
«Какой кошмар», – подумал Саня.
– А я никуда не лечу, – заявила Рита.
– Бросьте. А мне вот интересно, чего они там такого придумали, – весело произнес Кубинец.
Гость выпил бокал вина и сразу опьянел. Кастро все подначивал: «давай-давай», но Саня подозревал, что получится, как в прошлый раз с коньяком, и пропускал тосты. Стюард приносил бутылку за бутылкой, но, казалось, хозяевам все нипочем. Разве что Грэг стал болтливее обычного и все что-то рассказывал о силе, естественном отборе, о новой Римской империи и демократии.
Саня стал засыпать, и его отвели в комнату для гостей. Он сразу уснул и не слышал, как загудели моторы, зашелестела по асфальту резина, как разогнался и взмыл в чистое небо искристо-белый красавец самолет.
Хуши сказал: «Бог сделал поганку ядовитой. И ядовитые люди тут же поверили в свое божественное предназначение»
Проснулся он оттого, что кто-то тормошил его за плечо. Открыл глаза. В лицо дыхнул перегаром возбужденный, с бегающими глазами на белом, как береста, лице Грэг. Похоже, он так и не ложился, пил всю ночь.
– Пора! – крикнул американец. – Покажем вьетконговцам, кто здесь главный!
– Чиво?
– Вставай, сынок!
Молодой человек поднялся, взялся за виолончель.
– Аре, малыш, оставь это! – крикнул Грэг, сунул
Сане в руку гранату. – Сейчас мы им сыграем другую музыку.
Молодой человек, приходя в себя и тараща спросонья глаза, последовал за американцем. Только сейчас он обратил внимание, что на хозяине самолета военная полевая форма, зашнурованные выше щиколотки ботинки, на голове каска, а за плечами болтается автомат.
– Магнум, – определил Кастро. – Совсем древний. Где он его откопал?
«Сколько мы летим?» – только теперь подумал Саня.
– Наверное, часов восемь.
«Зачем эта граната? Про каких таких вьетконговцев он говорил?»
– Пошутил, наверное, – неуверенно произнесла Рита.
Саня чувствовал, что с каждым шагом сердце его колотится все сильнее. Американец направлялся в хвостовую часть. Навстречу вышел невысокий пожилой мужчина в такой же форме и каске.
– Мы на месте, – сказал он, потупил взгляд и неуверенно добавил: – Вы хорошо подумали, Грэг?
Грэг похлопал мужчину по плечу.
– Не дрейфь, сынок! Твое дело рулить, понял?! Высоту сбавили?!
– Как приказали, – сказал тот неуверенно.
– Координируйте, я на связи. Как только будем пролетать над объектами, информируйте. – Он обнял мужчину и, прижимая к груди, похлопал по плечу. – Назад пути нет! Мы победим! Иди к своим. Ты им нужен!
Сказав это, Грэг направился дальше по коридору, Саня следом. Когда дошли до двери, американец, отворяя, обернулся.
– Дрейфит, старый козел, – произнес с укоризной и оскалился. – Ничего, сынок, не расстраивайся. Здесь не все такие тонкошкурые. Крысы есть на всех кораблях. Главное, мы с тобой знаем, что и зачем. Мы не отступим! Верно?! – спросил, заглядывая в глаза.
Саня глотнул слюну:
– Конечно.
Задняя часть самолета – грузовой отсек. Он был битком набит обтянутыми голубой сеткой ящиками. Три ряда тянулись до середины отсека. Дальше низкая, без бортов, вагонетка. Под ней узкие рельсы, упирающиеся в грузовой люк, на нем, перпендикулярно полу, тоже рельсы. На специальной подставке, у правого борта, крупнокалиберный пулемет. Сидение стрелка защищено массивными железными плитами.
Молодой человек вдруг увидел Пенелопу. Она тоже была в форме. Красивая, задумчивая, с красными от похмелья глазами, женщина сидела на вагонетке и выдыхала целые струи дыма. У ног ее перекатывалась пустая бутылка из-под вина. Увидев мужчин, она поднялась навстречу.
– Пришло время платить по счетам! – громко крикнула Пенелопа.
– Мы сделаем это! – вторил ей Грэг и потряс над головой винтовкой. – Ха-ха! Сделаем!
Зашипел прицепленный к ремню передатчик:
«Объект номер один, через две минуты готовьтесь».
– Я готов! – крикнул американец.
Подойдя к стене, он снял с крюка пульт управления, нажал кнопку, и сразу раздался раздражающий жужжащий звук. Грузовой люк начал опускаться, и Сане в лицо ударил ветер. Появилась и быстро стала увеличиваться голубая полоска неба.
– Ну чего стал?! – крикнул Сане американец. – Потащили! – Он схватил за ручку один из ящиков, дернул на себя, но тот не двинулся. Саня стал с другой стороны и вцепился в ручку двумя руками. Совместными усилиями они подняли ящик и потащили к вагонетке.
Задняя стенка опустилась полностью, и рельсы сомкнулись… Пока Грэг выставлял в специальные пазухи на крышке ящика таймер, Саня, держась за поручни, приблизился к бездне, раскинувшейся за бортом. Бесконечный густой лес тянулся до самого горизонта.
– Вьетнам, – определил Кубинец. – То, что надо. Нам повезло. Если так пойдет дальше, скоро будем на месте.
Справа раздался треск пулемета. Саня вздрогнул и медленно повернул голову на звук.
Пенелопа в каске показалась ему не такой уж и красивой. Ее лицо поочередно искажали гримасы то злости, то восторга, глаза бегали, как у сумасшедшей. Смотреть на нее было неприятно. Тело женщины тряслось от мощной пулеметной отдачи. Саня подумал, было, что у нее начался эпилептический припадок.
