трепет.
– Не думаю, – ответил он, по-товарищески хлопая парня по плечу.
Все, кто были рядом, уже знали: он будет, как минимум, замом. «Вопрос решен» – он сам так и сказал по секрету.
– Ну а с кадрами как в этом месяце? – спросил он у того же молодого человека. – Много уволилось?
– В этом никого, а в прошлом да. Взяли нового кадровика, и вроде бы…
Кубинец ухмыльнулся и небрежно отмахнулся.
– Вижу, не в курсе… Этого будем менять… Как тебя зовут, еще раз?..
– Михаил.
– Михаил, пусть мне принесут кофе, а сам пододвинься: лишние разговоры ни к чему, потолковать надо.
– Вы и так мой забрали, но… Антон! – окликнул он коллегу. – Принеси пожалуйста два, мне и вот… товарищу… Со сливками… хорошо?..
– Контора продается… почти продана, чего хитрить. Ваш шеф уходит на третий этаж, там уже и ремонт сделали, он не говорил?
– Нет.
– Не переживай так. Чего побледнел? Ты останешься. Но тут уволю каждого второго. Мне этот бардак, это осиное гнездо – вот где! – в сердцах постучал ребром ладони по шее. – Ты согласен? Пока молчи. От тебя мне срочно – видение, ТВОЕ видение дальнейшего развития предприятия. Нужны цифры. Реальные. «Липа» не прокатит.
Михаил подавился слюной.
– Я, признаться, тут второй месяц только… Простите… Забыл, как вас зовут?
– Я не представился?., хм… Валентин… Сипягин Валентин… Не слыхали?
– А вы не видели здесь человека с такой большой скрипкой? – доносилось из конца коридора.
Очередная группа потных людей в пиджаках, шаркая и стуча каблуками, появилась и исчезла в офисных дверях. Один человек задержался, посмотрел на затылок Кубинца, заглянул в лицо его собеседнику и исчез.
– Черная такая, большая… Виолончель… Да, виолончель… – доносилось не очень отчетливо.
– Ищут кого-то, – сказал Михаил.
– Да не наше это дело, – недовольно кривясь, произнес будущий новый начальник. – Не отвлекайся на мелочи, – Кубинец принял у Антона кофе. – Ты думай, как… – взглянул на дверную табличку с названием организации и закончил фразу, – как «Фемиду» из этой пропасти вытаскивать. Это не экономика, Миша… В ясельках к делу серьезней относятся!..
– Вы виолончель за дверь поставили, я видел…
Кубинец покачал головой и разочарованно отмахнулся.
– Не с тем я, видно, толкую. Ошибаюсь я редко, но, видимо, это тот самый случай. Пеняй на себя!..
Он уже бежал по коридору с громоздким инструментом на плече, когда позади послышалось:
«Валентин! Извините, не знаю вашего отчества! Я не хотел вас обидеть! Я сделаю! Я подготовлю! Я все подготовлю!..»
И были еще этажи.
Человек со скуластым лицом фамильярно обнимал за талии девушек, говорил что-то не к месту. А когда мимо него проносились странные люди, он хватал что-то спрятанное за дверями распахнутых офисов, похожее на большую скрипку, и торопился скрыться в противоположном направлении.
На двадцатом этаже загорелый мужчина помогал секретарше Любочке поливать цветы и объяснял, почему лишняя влага – это плохо. Девушка зачарованно слушала, как застоявшаяся в корнях вода превращается в яд, тянется вверх по стебелькам и уничтожает алые бутоны.
В коридоре на двадцать первом строгий незнакомец требовал от технички чаще выжимать тряпку. Пол – это кишечник офиса. Все лишнее на нем – шлак, вызывающий запоры и аппендицит.
Директор восьмисотого офиса вдруг неожиданно узнал, что уволен. Не проронил ни единого слова, когда командированный из центрального офиса нахал, с которым он только что столкнулся на лестнице, путано, но уверенно объяснял, за что директор попал в немилость и как ее можно избежать. Незнакомец успокаивал тем, что время тяжелое, и под ним самим кресло качается…
Но Кубинца снова заметили. И снова пальба, беготня, карнизы, разбитые окна…
Майк, пожалуй, единственный, кто знал Кубинца в лицо. Рядом всегда бежали двое. У этой группы шансов поймать «неуловимого Кастро» было больше, чем у остальных. Вот только бегал он не очень быстро. Ногам и так не просто носить огромное, набитое костями и мясом тело, а тут еще бегом на двадцатый этаж, а потом вниз, и опять на двадцатый. Раз десять он выхватывал пистолет и целился в знакомый римский профиль. На семнадцатом и двадцать первом даже нажимал на курок, но, увы, пока все без толку.
– Туда! – крикнул Майк, махнув рукой.
Напарники кинулись в указанном направлении и скрылись за углом. Он лишь на секунду потерял их из виду, а когда догнал…
С Майком Кубинец встречался лет пятнадцать назад. На сухогрузе «Атлантик» они сопровождали груз – кокаин. Мексиканские пограничники возвращали его колумбийцам в обмен на заложников. Никто никому не доверял, поэтому обратились к наемникам. И не зря. Наркобароны обманули, расстреляли почти всех. Из двадцати выжили трое, и третьим был Рэм, тот самый, в черном плаще, который сейчас пинал осколки витрины, скрипел зубами и нервно поглядывал на потолок.
К чему эта история? К тому, что если кто-то и мог сбить спесь, стереть надменную улыбку с лица Кубинца, то только Майк. О силе и жестокости этого человека ходили легенды.
Кубинец свернул за угол.
«По коридору не успею», – быстро соображал он и вместо того, чтобы все-таки поднажать и попробовать оторваться, отпустил свою громоздкую ношу, резко развернулся и рванул обратно – навстречу погоне.
С первым получилось быстро. Сработал фактор неожиданности. Преследователь не успел рта раскрыть, как стремительный кулак воткнулся ему в челюсть. Ноги взлетели вверх, бесчувственное тело рухнуло на спину. Пистолет в руке второго преследователя дернулся вверх, но от сильного удара ногой по запястью вылетел и закрутился в воздухе. Ребром ладони по шее, точно в кадык, Кубинец вырубил и этого. Но третьим оказался Майк. Первой мыслью Кубинца было: «Бежать!» Она пришла вместе с ударом тяжелого, будто каменного, кулака в его висок. На несколько секунд выключили свет, теплый ветер подхватил расслабленное тело и, ласково убаюкивая и насвистывая в уши, понес по коридору. Полет был прекрасен, а вот с приземлением надо было бы поработать. Сильный удар затылком о пол, как вбитый клин, восстановил баланс, и с шумом, болью и тошнотой вернулось сознание.
«Однако!» – была вторая мысль. – «С этим не справлюсь», – третья.
Рука упала на что-то холодное, железное. Не поднимая головы, Кубинец скосил глаза вправо. Так и есть: пистолет. Оттолкнувшись локтем от пола, он перевернулся через живот, и вот уже ладонь вжалась в удобный пластиковый изгиб рукоятки, указательный палец скользнул в петлю и вдавил курок. Раздался выстрел, другой. Не попал. Майк уклонился и, спасаясь от пули, головой влетел в дверь ближайшего офиса и скрылся.
Кубинец поднялся и, оглядываясь, на нетвердых ногах устремился к виолончели. Шум в голове не прекращался, наоборот, грохотало все сильнее.
«Вертолет, – сообразил он, устало волоча по коридору ненавистный громоздкий инструмент. Остановился, поднял вверх глаза. – На крышу садится. Это за мной они… Если и есть шанс, то это он… А тебе везет, красавчик, – сказал он себе. – Нет, срочно! Срочно в казино… Монте-Карло…»
Хуши сказал: «Тому, который никому не доверял, труднее объяснить причины своих неудач»
