появится позже. Самое главное: не вмешивайся, что бы ни происходило.
— Что, по-твоему, должно произойти?
— У нас нет ни времени, ни условий для подобного разговора. Так что отложим, и помни, что я сказал сегодня вечером.
— Ты сказал, что у меня все равно нет выбора.
— И еще я сказал, что выбор появится позже. Джулиан уже опустил полог и повернулся к нам.
— Я готов принять ваше предложение насчет еды, — громко заявил Люк. — А ты, Мерль? Проголодался?
— О Боже! Нет! Я только что высидел государственный прием.
— Вот как? — подчеркнуто равнодушно воскликнул Люк. — По какому поводу?
Я рассмеялся. Многовато для одного дня. Я уже хотел сказать, что у нас нет условий для конфиденциальной беседы, но Джулиан снова откинул полог и вызвал вестового.
Я решил забросить пару пробных шаров и понаблюдать за реакцией Люка.
- Прием был посвящен премьер-министру Бегмы Оркузу и его свите.
После этих слов я надолго приложился к кубку, а Люк терпеливо ждал продолжения.
— Это все,— сказал я, вытирая губы.
— Перестань, Мерлин, — нетерпеливо произнес он. — Я, между прочим, с тобой совершенно откровенен в последнее время.
— Неужели?
Поначалу мне показалось, что он не почувствовал юмора, но спустя мгновение Люк тоже рассмеялся.
— Временами мельницы богов начинают крутиться с дьявольской скоростью, и пыль может засыпать нас с головой. Слушай, как насчет того, чтобы подарить мне эту информацию бесплатно? У меня в самом деле нет ничего взамен. Чего он хотел?
— Между прочим, эти сведения секретны до завтрашнего дня.
— Хорошо. Что произойдет завтра?
— Арканз, герцог Шедбурн, вступает на престол Кашфы.
— Ну и дела!—вырвалось у Люка. Он взглянул на Джулиана, потом снова на меня. — Чертовски умный выбор со стороны Рэндома... Не думал, что он сработает так быстро.
Люк задумчиво уставился в невидимую точку, после чего произнес:
— Спасибо.
— Это хорошо или плохо? — спросил я.
— Для меня или Кашфы?
— Я еще не научился различать.
— Это нормально. Не знаю, как все может обернуться. Надо подумать. Увидеть картину целиком.
Я посмотрел на Люка, и он снова улыбнулся.
— Это действительно интересно, — сказал он. — У тебя припасено что-то еще?
— Пока все.
— Наверное, ты прав, — кивнул Люк. — Нельзя перегружать систему. Тебе не кажется, что мы перестаем радоваться простым вещам?
— Пока мы дружим, нам это не грозит.
Джулиан в очередной раз опустил полог, вернулся к нам и взял свой кубок.
— Через несколько минут принесут поесть, — сообщил он Люку.
— Спасибо.
— Бенедикт утверждает, что ты сказал Рэндому, будто Далт — сын Оберона.
— Да, — кивнул Люк. — И он тоже прошел Огненный Путь. Это что-то меняет?
Джулиан пожал плечами:
— Это не первый раз, когда мне хочется убить родственника. Кстати, ты ведь мой племянник?
— Да... дядя.
Джулиан взболтал вино в кубке.
— Что ж, добро пожаловать в Амбер. Прошлой ночью я слышал баньши. Нет ли тут какой связи?
— Перемены, — пожал плечами Люк. — Они всегда воют, когда что-то меняется. Оплакивают утерянное.
— И смерть. Они ведь предвещают смерть, так?
— Не всегда. Иногда они появляются в решающий момент, чтобы придать происходящему драматический оттенок.
— Плохо, — проворчал Джулиан. — Но будем надеяться.
Мне почудилось, что Люк хотел что-то добавить, но Джулиан заговорил первый:
— Хорошо ли ты знал отца? Люк напрягся.
— Наверное, хуже, чем других. Он был деловым человеком. Приходил и уходил. Никогда не оставался с нами надолго.
Джулиан кивнул.
— Каким он был перед концом? Люк посмотрел на свои руки.
— Ну, нормальным он уже не был, если вы это имеете в виду. Как я говорил Мерлину, ритуал, через который он прошел, чтобы обрести свое Могущество, вывел его из равновесия.
— Впервые слышу. Люк пожал плечами:
— Наверное, результат важнее подробностей.
— А до того он был неплохим отцом?
— Не знаю, черт побери. У меня не было другого отца, чтобы сравнить. Почему вы спрашиваете?
— Из любопытства. Эта сторона его жизни мне совершенно неведома.
— Хорошо. Тогда расскажите, каким он был братом?
— Бешеным, — сказал Джулиан. — Мы с ним плохо ладили. И старались реже попадаться друг другу на глаза. Хотя он отличался сообразительностью. И талантом тоже. Имел склонность к искусству. Я пытался представить, много ли ты у него перенял.
— Куда мне, — проворчал Люк, поворачивая руки ладонями вверх.
— Ладно, не имеет значения. — Джулиан поставил кубок на стол и снова поднял полог. — Ваша еда уже на подходе.
Он вышел из шатра.
По брезенту шуршали крошечные кристаллики льда. Издалека донесся протяжный вой. Ветер и адские собаки давали свой концерт. Но баньши не было. Пока.
Глава 9
Я шел в двух ярдах слева и позади от Люка. Справа на таком же расстоянии шагал Джулиан. Я нес огромный фонарь, закрепленный на шесте длиной в шесть футов. Конец шеста был заострен, чтобы его можно было воткнуть в землю. Фонарь, приходилось держать на вытянутых руках, поскольку беспорядочные порывы ветра вытягивали языки пламени в разные стороны. Острые ледяные снежинки секли лоб и щеки, налипали на брови и ресницы. Пламя их растапливало, и я яростно моргал, прочищая глаза. Трава под ногами промерзла и издавала хрустящий, ломкий звук.
Впереди в нашу сторону медленно двигались два других фонаря, между которыми маячила темная фигура. Я сморгнул, пристально вглядываясь в надвигающиеся блики. Мне пришлось видеть Далта лишь однажды, мельком, через карту, еще в Арбор-Хауз. В неверном свете фонарей его волосы казались золотыми или медными, но тогда, при естественном освещении, они выглядели как обыкновенные грязные светлые волосы. Глаза у Далта, насколько я помнил, были зеленые. До меня только теперь дошло, насколько он огромен — если, конечно, он специально не подобрал в спутники коротышек. В тот раз Далт был один, и мне было не с кем его сравнивать.
Когда он вошел в свет наших фонарей, я разглядел тяжелую зеленую безрукавку, черную рубаху с
