Дауда с кланом Ш. Вали привела к отстранению от власти Захир-шаха».[90]
Борьба в королевской семье между кланами М. Дауда и Ш. Вали тянулась с переменным успехом многие годы. Столкнулись два исключающих друг друга взгляда на будущее Афганистана.
Мухаммад Дауд ратовал за реформирование страны, за последовательный перевод се на рельсы всесторонней модернизации.
Шаху Вали Афганистан виделся таким, каким позднее, после свержения шаха Реза Пехлеви, стал соседний Иран — мусульманским государством, исповедующим коранический ислам.
В противоборстве между кланами верх одерживал тот, кому удавалось расположить к себе Захир- шаха. Слово монарха было решающим.
В 1953 г. повезло Мухаммаду Дауду. С его подачи был вынужден уйти в отставку тогдашний премьер-министр Шах Махмуд, представитель клана Ш. Вали. На его место король назначил М. Дауда.
Так начался почти десятилетний период реформирования и модернизации королевского Афганистана. Во внешней политике приоритет отдавался развитию дружественных отношений с Советским Союзом.
Страна, веками пребывавшая в состоянии крайней нищеты и отсталости, не так стремительно, как когда-то замышлял эмир Аманулла-хан, но все-таки уверенно начала двигаться к современности.
Шах Вали и его сторонники прибегни к тактике дестабилизации режима М. Дауда путем очернения его реформистских начинаний и компрометации самого реформатора, прежде всего, в тазах Захир-шаха и прочих членов королевской семьи.
О М. Дауде стали говорить, как о «бешеном принце», с которым просто «страшно разговаривать, а тем более выражать несогласие». Захир-шаху настойчиво внушалась мысль о том, что он для «бешеного принца» никто, что единственную причину того, что за ним еще сохраняется титул короля, нужно искать в желании премьер-министра Дауда видеть его на этом месте.
Так или иначе, но в марте 1963 г. Мухаммаду Дауду пришлось подать монарху прошение о своей отставке. Захир-шах удовлетворил эту просьбу. Шах Вали победил. Чем это обернулось для Афганистана?
Период стабильности и модернизации сменился полосой неопределенности и потрясений в социальной и прочих сферах жизни афганского общества.
Правда, отношения с шурави оставались прежними, дружественными. Советский Союз, как и прежде, оказывал своему южному соседу всю возможную помощь: финансовую, экономическую, техническую и военную. Офицеры королевской армии по-прежнему обучались в советских вузах.
Отсутствие видимых перемен в двусторонних отношениях сыграло со Старой площадью плохую шутку, усыпило ее «революционную бдительность», и она проморгала то, что с афганского государственного небосклона исчезла знаковая фигура, каковой был Мухаммад Дауд.
А вот мусульманские фундаменталисты это узрели и осознали, что тяготеющий к ним маршал Шах Вали — не чета ниспровергнутому «бешеному принцу», строго следовавшему курсу «равноудаленности», схожему с их установкой «Ни Запад, пи Восток, а коранический ислам». И вовсе не случайно летом 1970 г., после разгона 43-дневного митинга мулл возле мечети Поли Хешти, в частных изданиях фундаменталистского толка стали появляться одна за другой публикации, в которых превозносились «героические дела» Мухаммада Дауда в период его пребывания на посту премьер-министра. При этом как бы вскользь упоминалось о том, что король Захир-шах не смог стать духовным отцом правоверных, хранителем национального очага афганцев, и потому его постигло публичное проклятие. Намек на то, кто мог бы стать духовным отцом афганцев, был достаточно прозрачен. Но М. Дауд не заглотнул наживку. И моментально стал для исламских ортодоксов «безбожником» и «красным принцем». В их распоряжении остался лишь Шах Вали. Не без его содействия фундаменталистам постепеннно удалось отодвинуть Захир-шаха от повседневных дел, а наследного принца Ахмад Шаха попросту нейтрализовать.
В декабре 1972 г. они добиваются очередного и очень важного успеха — премьер-министром становится М. Шафик, их единомышленник. В стране начинаются гонения на прогрессивные и, прежде всего, левые силы. К этому времени Шах Вали, маршал королевских войск, сумел сколотить сильные позиции среди генералитета и даже части среднего командного состава. Он стал авторитетной личностью в кругах клерикальных деятелей и активистов «Мусульманской молодежи».
Тучи государственного переворота справа сгущались над Кабулом все плотнее, день ото дня. И если этот переворот не стал реальностью, то только потому, что «красный принц» на один шаг опередил заговорщиков — сверг монархию и провозгласил Афганистан республикой.
«Красный принц» и НДПА
По возрасту Мухаммед Дауд годился в отцы Бабраку Кармалю. Он был на двадцать лет старше «Тигренка», которого знал еще подростком, когда тот проживал в семье королевского лейб-медика Камаруддина Какары.
«Тигренок» уже тогда приглянулся принцу. И судьбе было угодно распорядиться так, что вся последующая жизнь юноши не выпадала из его поля зрения.
Осев после долгих скитаний по стране в Кабуле, в центральном аппарате Министерства обороны, генерал-лейтенант Мухаммад Хусейн и тоже генерал-лейтенант Мухаммад Дауд, тогда командующий Кабульским округом, прониклись взаимной симпатией и стали поддерживать тесные взаимоотношения не только по службе, но и семьями.
В сложившихся таким образом обстоятельствах взросление вернувшегося к отцу «Тигренка», его становление как личности, формирование его мировоззрения — все это происходило на глазах М. Дауда. И тот не был равнодушным, сторонним наблюдателем, когда юноша вступил в члены Союза студентов и когда стал участвовать в деятельности либерально-демократического движения «Виш зальмиян» («Пробудившаяся молодежь»).
Создав так называемый «Национальный клуб», М. Дауд стал вовлекать в него прогрессивную молодежь, студенческих лидеров и, конечно, сразу же вовлек «Тигренка». Тот с готовностью включился в деятельность клуба, носившую антиправительственную направленность, и стал верным последователем своего кумира, решившего с помощью таких, как «Тигренок», свалить правительство Шаха Махмуда.
Затея удалась. В 1953 г. М. Дауд занял заветное кресло премьера, а 23-летний «Тигренок» годом раньше сел за решетку. Сел на четыре года за то, что добивался поставленной М. Даудом цели.
В отношениях между принцем и студенческим вожаком наступает пауза. Причем весьма продолжительная. Каждый идет своим путем.
Лишь в самом начале семидесятых годов опальный принц и его бывший последователь, а теперь коммунист, вновь обрели друг друга, стали союзниками в деле свержения монархии. Оба сходились на том, что архаичное афганское общество остро нуждается в радикальных переменах. Но каждый из них видел свои пути решения этой проблемы.
Не разделяя коммунистических взглядов своего бывшего последователя, М. Дауд со всей убежденностью заявлял «Тигренку»: «Ваша идеология не имеет перспектив в Афганистане». Надеялся ли он на то, что «Тигренок» переосмыслит свое отношение к коммунистической перспективе в Афганистане и вновь станет его верным последователем? Похоже, что да. И не без оснований.
Он видел, что Б. Кармаль не такой, как Н. М. Тараки, не экстремист. Выступая за упразднение монархического строя, Б. Кармаль последовательно и небезуспешно проводил в жизнь идею создания широкого фронта демократических, патриотических и прогрессивных сил, включая представителей власть имущих. Не случайно в его окружении было немало влиятельных лиц из среды высокопоставленных чиновников. Они активно поддерживали «Тигренка». И в то же время им импонировали антимонархические настроения «красного принца».
В том, что Б. Кармаль предпочитает эволюцию, а не революцию, М. Дауд смог убедиться и накануне «ночного» переворота, когда зондировал, как отнесутся к этому «Тигренок» и его парчамисты, какую
