«Сегодня сломана машина пыток Амина и его приспешников, диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников — отцов, матерей, сестер, братьев, сыновей дочерей, детей и стариков».
В тот же день, 28 декабря. В кабульских средствах массовой информации публикуется «Заявление правительства ДРА». В нем разъясняется, что «правительство ДРА, принимая во внимание продолжавшееся и расширяющееся вмешательство и провокации внешних врагов Афганистана, и с целью зашиты Апрельской революции, территориальной целостности, национальной независимости… обратилось к СССР с настоятельной просьбой об оказании срочной политической, моральной, экономической помощи, включая военную… Правительство Советского Союза удовлетворило просьбу афганской стороны».
В тот же день, 28 декабря. Пленум ЦК НДПА единогласно избирает Б. Кармаля Генеральным секретарем ЦК НДПА.
29 декабря. Спецназовцы передают охрану дворца Тадж-Бек десантникам 40-й армии ВС СССР.
30 декабря. Из Центра поступает указание В. А. Кирпиченко и Ю. И. Дроздову вылететь из Кабула, в Москву для доклада руководству о проведенной операции.
31 декабря. Из воспоминаний В. А. Кирпиченко:
«Уже после окончания рабочего дня мы предстали перед Ю. В. Андроповым и отчитались за свою работу».
Из воспоминаний Ю. И. Дроздова:
«По возвращении из Кабула в Москву 31 декабря 1979 г. нас принял Ю. В. Андропов.
— Трудно было? — спросил он.
— Да, через 35 лет вспоминать молодость трудно…
— Понимаю. Пробовали разрубить узел иначе, а пришлось вот как…».[212]
Предельно сжато вспоминают В. А. Кирпиченко и Ю. И. Дроздов о своем отчете у Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова. Телеграфно скупо. Ни слова о провале операции по отравлению X. Амина. Ни слова о подарке своему шефу — личной винтовке X. Амина «Ремингтон» с комплектом снайперских прицелов. Ни слова о наградах — высокой оценке их ратного подвига.
В тот же день, 31 декабря. Политбюро ЦК КПСС принимает постановление «К событиям в Афганистане 27–28 декабря». Проект документа — записку в ЦК КПСС — готовили Ю. Андропов, А. Громыко, Д. Устинов и Б. Пономарев.
В постановлении давалась оценка действиям X. Амина внутри страны и во внешней политике до «событий 27–28 декабря». Приводилась реакция на эти действия со стороны Советского Союза, а также «здоровых сил» в НДПА и армии ДРА, обосновывалось решение о вводе советских войск в Афганистан и, наконец, излагались программные заявления нового лидера НДПА и ДРА.
В документе подчеркивалось, что «широкие народные массы с нескрываемой радостью встретили сообщение о свержении X. Амина и выражают свою готовность поддержать объявленную программу нового правительства».[213]
Афганцы и впрямь искренне радовались своему избавлению от Хафизуллы Амина. Для них он был исчадием ада, предателем, виновником всех бед и потрясений, постигших афганский народ с приходом к власти НДПА. У Н. Г. Егорычева на этот счет нет никаких сомнений.
«С НДПА, — убежден он, — многие афганцы связывали все самое плохое в своей жизни».
Не случайно афганские старики обращались к советским офицерам со словами: «Спасибо, шурави! Вы сделали большое дело — освободили нас от кровопийцы Хафизуллы Амина. Мы запомним это на века». И непременно добавляли: «А теперь уводите своих храбрых воинов назад, домой. Кончится праздник, если вы не уйдете. Мы начнем бороться против вас. Не хватит винтовок — мы возьмем палки, и так хоть тысячу лет».
Старая площадь не увела своих воинов назад, домой.
В ответ афганцы, как предупреждали мудрые старики, взялись за оружие. И начался десятилетний «афган».
Из воспоминаний генерал-полковника Ю. В. Тухаринова, первого командующего 40-й армией:
«Первое время мы брали воду из тех же источников, что и местные жители, это позже стали бурить собственные скважины. Так вот, набирали наши солдаты воду, а рядом то же самое делали афганцы. Вдруг один из них из-под халата достал топор и неожиданно нанес шурави сокрушительный удар. Солдаты в упор расстреляли нападавшего афганца».[214]
Глава седьмая
Шило в мешке не утаишь
Реконструкция событий 1979 г. позволяет не просто проследить от начала до конца весь процесс «вызревания» окончательного решения о вводе в Афганистан «Ограниченного контингента советских войск», но и понаблюдать за тем, как вела себя при этом Старая площадь, верховная, ни перед кем не подотчетная инстанция власти в Советском Союзе.
Решение о вводе войск, как свидетельствуют факты хроники, принималось не за один присест. Впервые эта тема обсуждалась на Старой площади 17 марта, сразу после подавления восстаний в Герате и Джелалабаде. И затем в режиме «сов. секретно» стала кочевать по повесткам дня различных заседаний и совещаний, проходивших одни — в узком составе, другие — в расширенном. Но что примечательно — ни разу никто и нигде не высказался «за». Все были «против» ввода войск.
Старая площадь устами своего генсека Л. И. Брежнева решительно говорила «против».
Советское правительство в лице его председателя А. Н. Косыгина убеждало всех, в том числе генсека НДПА Н. М. Тараки, что этого делать ни в коем случае нельзя.
Председатель КГБ Ю. В. Андропов на дух не воспринимал так называемую Апрельскую революцию 1978 г., рассматривая ее лишь как рядовую внутри-афганскую междоусобицу, в которую советским войскам негоже ввязываться.
МИД СССР устами своего руководителя А. А. Громыко полностью солидаризировался с Ю. В. Андроповым.
Наконец, Генеральный штаб ВС СССР, во главе с маршалом Н. В. Огарковым, что называется, отбивался до последнего патрона «против».
Все «против», никто «за». А в итоге 27 декабря 1979 г. советские войска оказались на суверенной территории Афганистана. Как такое могло случиться?
Начало было неприметным. Сразу же после мятежей в Герате и Джелалабаде в Кабул были спешно направлены спецназовцы — двенадцать душ из элитного подразделения КГБ «Альфа», как им было объявлено, для «охраны советского посла и старших военных советников».
Как свидетельствует хроника 1979 г., именно так был запущен механизм скрытой инфильтрации советских воинских подразделений на территорию нашего южного соседа.
Возникла парадоксальная ситуация: когда в Москве на разных уровнях продолжали мусолить тему ввода войск в Афганистан, эти самые войска, правда, ограниченными группами и под благовидными предлогами, уже вводились туда.
…В июне в Кабул под видом «обслуживающего персонала советского посольства» прибыли два отряда КГБ: «Альфа» (она же «Гром») и «Зенит» — общей численностью 150 человек. И занялись они не «обслуживанием советского посольства», а работой по своему основному профилю — разведывательно-
