– Ангелы заставили тебя увидеть этот сон, чтобы ты отказалась от меня. Виктория, во время убийства я был с тобой. Мы были в Египте.
– Прости меня, – сказала я упавшим голосом.
– За что?
– Я подумала, что это ты. Я не знаю, как я могла подумать такое.
– Тебе не за что извиняться – ведь я зло. Потому ты и решила, что я могу быть к этому причастен.
– Меня не интересует твое прошлое. Я знаю, какой ты сейчас.
– Ты ничего не знаешь. Когда ты смотрела в мои глаза, полные ненависти, о чем ты думала?
– О том, что ты можешь это преодолеть.
– А если это не так?
– Я все равно верю в тебя.
После разговора я еще долго сидела в комнате. Получается, Марк знает, кто это делает, но вмешаться не может. Местной полиции преступника поймать не удается, потому что он не оставляет за собой никаких следов. Потерпевшие не могут вспомнить самого нападения. Мотивы преступлений тоже не ясны. Так человек ли делает все это?
Мне было страшно. Страшно за тех, кто еще может пострадать.
Утром я встала очень рано, зная, что скоро должен придти Марк. Приведя себя в порядок и выпроводив Звезду из дома, я села перед телевизором, щелкая каналы и дожидаясь любимого.
Как только он пришел, я кинулась в его объятия, словно не виделась с ним несколько лет. Я прижимала его к себе, смутно надеясь, что он больше не уйдет так надолго.
Счастлив не тот, у кого больше, но тот, кто нуждается в меньшем. Раньше пределом моих мечтаний была лишь возможность смотреть на Марка и любоваться им. А теперь для счастья мне нужно гораздо больше.
Никто из нас не стал вспоминать вчерашний разговор. Я знала, что все равно ничего не узнаю.
Мы занимались английским и биологией – мне нужно было нагнать пропущенные занятия. Марк оказался хорошим учителем.
– Ты занимался психологией? – спросила я после того, как наши занятия закончились.
– Конечно.
– Может быть, поэтому ты так действуешь на меня?
– Ты не права, – возразил он. – Обычно я не использую психологию. Мне вполне хватает гипноза. А психология… Вынужден признать, что мне приходится использовать все свои знания по этому предмету, чтобы понять тебя. И знаешь – у меня плохо получается. Например, по всем законам психологии, ты должна была сбежать от меня, как только узнала, кто я. Но ты осталась.
– Потому что я люблю тебя, – улыбнулась я. – Ведь это так просто.
– Любовь – это привязанность, привыкание, дружба. Если этого нет, то такая «любовь» называется страстью. А ведь ты еще не успела привыкнуть ко мне.
– Выкинь из головы свою психологию, – прошептала я, потянувшись к его губам.
Глава 18
Неделю мы с Марком провели, уткнувшись в учебники. Мне казалось, что я никогда не смогу выучить столько новой информации за такой короткий срок. Но мы настолько увлеклись, что даже обогнали академический курс. Марк всюду следовал за мной по пятам, точно так же, как и я за ним. Я понимала, что на это есть существенные причины, но была счастлива тем, что мы всегда рядом. Мы вместе ходили в магазин, вместе готовили и гуляли.
У меня дома творился настоящий бедлам, словно каждый день по комнатам проходился настоящий ураган.
Мама готовилась к конкурсу и завалила всю квартиру своими рисунками и доработками. Марк активно ей в этом содействовал. Я махнула на все рукой и прекратила бесплодные попытки убраться, потому что моей уборки хватало ровно до того момента, как домой влетала мама. Впрочем, я была рада, что ей есть чем заняться, и она меньше времени тратит на то, чтобы узнать, чем занимаюсь я.
Андрей сухо улыбнулся, кода принял из наших рук свой подарок – коллекцию египетских компьютерных игр. Мое сердце предательски заныло, когда я увидела, в каком настроении находится мой друг. Захотелось, как и прежде, толкнуть его в бок или увидеть его улыбку.
Аня тоже была какая-то грустная. Несмотря на то, что она была рада меня видеть, я почувствовала, что у нее что-то случилось.
Наверно, я отдаляюсь от всех своих друзей…
На следующей неделе я вновь побывала у Марка в гостях. Удобно устроившись у него на коленях, я поделилась с ним своими переживаниями по поводу Андрея. Он недовольно хмыкнул, но обещал что-нибудь придумать.
У меня запищал телефон, и я ответила, разочарованно слезая с коленей Марка. Звонила Аня.
– Да? – ответила я.
Вместо связных слов в трубке послышались рыдания.
– Что случилось?
– Я… я… – Подруга никак не могла докончить предложение, потому что постоянно всхлипывала.
– Где ты? – задала я еще один вопрос, решив, что ответить на него будет проще, чем на предыдущий.
– Дома, – рыдала она.
– Я сейчас приеду! – Я кинула телефон в сумку. – Марк, отвезешь меня к Ане?
– Что стряслось? – поинтересовался он.
– Не знаю. Она плачет!
– Хорошо, поехали.
Через десять минут «Лексус» стоял перед домом подруги. Проводив меня до двери, Марк дал мне указание:
– Позвони перед тем, как уходить. Я заеду за тобой.
Хорошо.
– И попробуй дать ей понять, что все образуется. Они еще будут вместе.
– Откуда ты…
Марк перебил меня.
– Я знаю, что происходило между ними в последние дни. В психологии Димы мне разобраться проще, чем в твоей. Поэтому я думаю, что он к ней вернется.
– Но ты…
– Это – лишь мои догадки. В которых я почти уверен.
Не дав и слова мне сказать, Марк нажал на кнопку звонка и исчез в сумраке лестничного пролета. Теперь я хотя бы знаю, к чему быть готовой. Мой любимый знает о моей подруге больше, чем я.
Аня была вся зареванная, глаза опухли от слез. От жалости мое сердце сжалось в комочек. Я решила, что прибью Диму при первой же возможности.
Оказалось, что Аня увидела Диму с другой. Вот и все. Сама эта новость не была для меня такой страшной. Меня пугало другое: всхлипы, резко вырывающиеся из груди подруги; опухшие глаза, еле открывающиеся из-за душивших ее слез; попытки вдохнуть побольше воздуха, которые прерывались все новыми потоками рыданий. Не важно то, что случилось, важно то, к чему это привело. Я поняла, что и мои глаза стали мокрыми от слез сопереживания. Если бы я могла, я бы забрала себе хотя бы часть боли! Мне было жалко подругу, потому что она сидела на полу, и на все мои попытки поднять ее не обращала никакого внимания. Мне было жалко ее, потому что ничто сейчас не могло облегчить ей боль. Мне было жалко ее, потому что она ничего не могла с собой поделать. Я только обняла ее и лихорадочно просила Бога помочь мне подобрать нужные слова. Марк сказал, что все образуется. Что Дима еще вернется к ней. Но разве могу я сказать ей об этом сейчас, когда она его еще не простила? Я чувствовала себя бессильной, понимая, что не могу найти способ облегчить ее страдания.
– Я люблю тебя, Анют, – сказала я, крепче прижимая к себе подругу.
Около двух часов она рыдала, а я просто сидела рядом. Надеюсь, это лучшее, что я могла сделать.
Позвонил Марк, чтобы убедиться, что я пока еще не собираюсь уходить.
