большой. Я поначалу и не замечала, что новичкам отдаю столько времени. Лишь спустя много лет Рая, Нелли и Катя сказали, что своими знаниями в проектной работе они обязаны Тамаре Петровне. Конечно, было приятно.
И вот наступила пора, когда моя Люда вступала в комсомол. Она очень волновалась. В свое время для меня это тоже было волнующее событие.
В школе в честь такого знаменательного события был дан концерт. И вот уже звучит голос моей дочки, молодого комсомольца.
Очень радовал своими школьными успехами и Игорь. То ли у него голова как-то устроена по- особенному, но его способность можно было назвать как бы даром от Бога.
Так в работе и учебе у нас троих бежало время. Мне вменили в обязанность диктора трестовского радиовещания и пропагандиста. Много всякой работы, трудно, но в молодости, когда трудно, тогда и интересно.
Конечно, случалось, что после шести часов приходилось задерживаться то на профсобрании, то на партзаседании, то из-за выпуска стенгазеты. За хозяйку в доме была Люда. Они с Игорем ладили, он ее уважал, слушался.
Однажды в тресте меня наградили путевкой в Москву на Всесоюзную Выставку достижений народного хозяйства. Мне очень захотелось показать столицу нашей Родины и детям.
Когда-то в одной из поздравительных открыток Рэмир писал, что он хотел, чтобы дети приехали в гости в Ростов.
Побыв в Москве дня три или четыре, я созвонилась с ним и посадила ребят на поезд без пересадки до Ростова. Он их отец, и дети ни при чем в наших с ним взаимоотношениях.
От отца они привезли фотокарточку его жены Любы, которая была моложе меня на двенадцать лет.
Но теперь это не имело значения. Ведь прошли годы, со своей семьей я справлялась, все ладилось, хоть порою было очень горько и обидно.
Семейный развод свой я перенесла очень тяжело.
Глава 5. А все-таки жизнь прекрасна
Жизнь хороша. Дети росли бодрыми, жизнерадостными. И как не хотелось, чтоб они чувствовали, что в доме порой туговато с деньгами. Конечно, Люда видела, что свои платья она носит перешитыми из моих, но часто шутила: «Мама, сшей мне новое платье из своего старого». Тут уж я прикладывала искусство художницы. А все, что в доме не очень нужное, без чего можно обойтись, мы относили в комиссионный магазин. Это было подспорьем. Иногда я подрабатывала на шитье детских платьиц из разных старых и новых лоскутов, мне помогала шить и Люда. Это тоже несли в комиссионный магазин, и платьица не залеживались.
Однажды моя бывшая соседка А. Д. Вейгандт помогла приобрести три путевки по льготной цене в семейную турбазу в Сочи.
Дети обезумели от южной экзотики. Они на юг попали впервые, и им нравилось все. Мы сразу накупили южных фруктов, но съесть их все потом не смогли: питание на турбазе было великолепное.
Игорек плавал в море, как рыба, так как еще в Турках в Хопре плавать научился очень хорошо. Я была довольна, что дети на море хорошо отдохнули, поездили с экскурсиями.
Оставшееся время каникул ребята поехали проводить в свои родные Турки, а мне нужно было возвращаться на работу, так как отпуск заканчивался, и от Москвы мы поехали в разные концы.
В Турках папа Сережа еще не был на пенсии, он работал. Пришлось устроиться на работу и маме Кате, так как в молодости она не сохранила справок с места работы в Махачкале, не взяла и трудовую книжку, уехав в Турки в отпуск да так в Дагестан и не возвратилась. Стаж же к пенсии оказался невелик, и требовалось доработать.
Люда и в Турках целыми днями была в доме за хозяйку: стирала, убиралась, гладила белье. Не снималась с нее и забота об Игоре. Они по-прежнему и там очень дружили.
Осенью Игорь пошел уже в пятый класс, а Люда в десятый. На здоровье они не жаловались. К фтизиатру Люде не было нужды обращаться уже года четыре, а когда ей исполнилось пятнадцать лет, врач пригласила и сказала, что от детского бронходенита не осталось и следа, и с учета ее снимают. И хотелось петь о том, что жизнь прекрасна.
К этому периоду мои двоюродные братья Слава и Сережа отслужили в армии, закончили институты и обзавелись семьями, обосновавшись в Саратове. Сережа и Маруся жили в Аркадаке, воспитывали Вову и Сашу.
След моей двоюродной сестры Лильки после нашего развода с Рэ-миром затерялся, из Орска она куда-то уехала.
Мама Катя, проработавшая всю жизнь в гуще народа и будучи по характеру очень общительной, выйдя на пенсию, не могла усидеть в четырех стенах и поехала в гости в Молдавию к своему брату Николаю. Лилька, оказывается, жила в Челябинске, но в тот момент проводила отпуск у родителей. Дядя Коля о наших размолвках не знал, не посвятила его в это и мама Катя, так как у него было очень больное сердце. С Лилькой же у мамы разговор был. Она не отрицала, что они с матерью тогда подлили масла в огонь, но считала, что это было не основной причиной ухода Рэмира из семьи. Идею эту, якобы, он вынашивал давно, так, по крайней мере, мол, говорила его мать. Тамара чувствовала, страдала, и конец наступил бы все равно, возможно, только позже.
По окончании десятилетки Люда решила выбрать себе ту же специальность, что и у ее родителей — стать инженером-строителем, поступила в политехнический институт. А в каникулы, как всегда, уезжала с Игорем в Турки. Игорь сдружился там с Сашей Чеботаревым, а у Люды был целый хоровод подруг и товарищей по Дому пионеров, по школе, по самодеятельности. Вечерами они собирались на лужайке и у них были своего рода зарянки: там танцевали, пели, играли, рассказывали содержание книг. С неохотой, порою, ребята возвращались с приволья в наш пыльный Орск. Для детей турковский дом с его свободой был
