античную эпоху именовалась Карией и Ликией, в Средние Века — Анатолией, а ныне — Антальей. Остров имеет около 130 миль в окружности, его общая площадь около 1400 кв. км., он издавна пользовался огромной известностью в истории античного греческого, а позднее — эллинистического и греко-римского мира. В древнейшие времена остров состоял из нескольких мелких царств, населенных карийцами, со временем эллинизировавшимися, финикийцами и греками, затем добровольно признал над собой власть македонского царя Александра Великого, а после его смерти сделался независимым.
В раннехристианскую эпоху Родос, в качестве столицы островных государств, сохранявших свою автономию под верховной властью Римской Империи, занимал господствующее стратегическое положение в Эгеиде. В VII в. в истории Родоса наступил период, от которого до нас дошло лишь небольшое количество исторических документов и свидетельств. Эти «темные века» в истории Родоса продолжались почти что до самого начала XIV столетия. О Родосе сохранились лишь краткие, отрывочные сведения византийских летописцев. Так, например, известно, что в 655 г. остров был на некоторое время покорен сарацинами, а в 718 г. византийский военный флот вышел из гавани Родоса на бой с сарацинским флотом. Согласно сведениям арабских историографов, в IX в. византийские военные корабли, базировавшиеся на Родосе, не раз нападали на завоеванный арабами остров Крит. В 807 г. Родос был ненадолго захвачен флотом халифа Гаруна-ар-Рашида. В 1082 г. венецианцы получили дозволение византийского автократора на открытие своего собственного эмпория (торговой фактории) в гавани Родоса.
С Родосом связана страница русского причерноморского Тмутаракан-ского княжества и правившего в нем князя Олега (в крещении Михаила[548]). Русский игумен Даниил, оставивший записки о своем «хожении» в Святую Землю во второй половине XII в., сохранил свои воспоминания о посещении Родоса, где от местных жителей услышал о том, что на острове в течение двух лет и двух зим проживал русский князь Олег Святославич Черниговский, больше известный в «Слове о полку Игореве» по прозвищу «Гориславич». Он был соперником Великого Князя Киевского Владимира Мономаха[549]. Вот что находим о событиях в далекой Тмутаракани в древнерусских источниках. В 1079 г. Роман Святославич, князь Тмутараканский, с дружиной и наемным половецким войском покинул город и двинулся на север Руси. Его брат Олег остался в городе практически без войска. Воспользовавшись этим, хазарская верхушка арестовала Олега и отправила в Константинополь, о чем сохранила сведения Повесть Временных лет: «емше козаре поточиша и за море Цесарюграду»[550]. Оттуда его переправили на Родос.
В мае 1081 г. в Константинополе в результате дворцового переворота к власти пришел новый император Алексей I Комнин. Угроза империи со стороны турок была столь очевидна, что Алексею I пришлось лихорадочно искать путь к ее спасению. Главное военное могущество Византии, наводившее в течение веков страх и ужас на соседей — «греческий огонь» постепенно исчезает. Дело в том, что источники нефти — главной составляющей «греческого огня», находившиеся в Малой Азии, оказываются в руках турок, и ее поставки в Империю прекращаются. И вот здесь-то внимание императора привлекает Тмутаракань, единственно свободный для Византии нефтеносный район [551]. Алексей I вспоминает о знатном родосском пленнике, которого немедленно доставляют в столицу. Олег оказывается в Константинополе, и вероятно там его венчают с Феофанией Музалон, после чего он становится послушным орудием в руках императора, по сути, исполнителем его воли.
Женитьба на Феофании была далеко не простым актом, брак со знатной гречанкой доставил Олегу Святославичу не только положение в византийском обществе, но и богатое приданое. Род Музалонов занимал видное место среди господствующего класса гражданской знати Византийской Империи. Из 16 семей, чьи социальные функции были связаны с церковью, Музалоны были среди первых. Из их рода, например, был Константинопольский патриарх Николай IV (1147–1151 гг.), в их семьях были также крупные литераторы.
Вступив на престол, Алексей I, столкнулся с необходимостью срочно отстраивать военный флот, так как итало-сицилийцы захватили Адриатическое побережье империи. Строившиеся корабли, как свидетельствует Анна Комнина, вооружались «греческим огнем»[552]. Как видим, нужда в нефти была для Византийской Империи весьма острой.
В 1083 г. Олег с Феофанией, при поддержке военных сил империи, возвращаются в Тмутаракань, где он арестовывает правивших там князей и наводит сильной рукой новый порядок. «Приде Олегъ из Грекъ Тмуторо-каню; и я Давыда и Володаря Ростиславича и еЬде Тмуторокани. И иеЬче козары, иже б'кша св'ктници на убьенье брата его и на самого, а Давыда и Володаря пусти» [553] — сообщает Повесть Временных лет.
С возвращением Олега в Тмутаракань началось и поступление нефти в Константинополь для военных нужд. Необходимо специально подчеркнуть ту огромную значимость, которую играла Тмутаракань для Византии именно как нефтеносный район[554]. На это обращал внимание в свое время еще Константин Багрянородный: «Должно знать, что вне крепости Таматарха имеются многочисленные источники, дающие нефть, — писал он. — Следует знать, что в Зихии, у места Паги, находящегося в районе Панагии, в котором живут зихи, имеется девять источников, дающих нефть, то масло девяти источников не одинакового цвета, одно из них красное, другое — желтое, третье — черноватое.
Да будет известно, что в Зихии в месте по названию Папаги, близ которого находится деревня, именуемая Сапакси, что значит «пыль», есть фонтан, выбрасывающий нефть. Должно знать, что там есть и другой фонтан, дающий нефть, в деревне по названию Хамух… Отстоят же эти места от моря на один день пути без смены коня».[555]
Тарой для перевозки нефти служили так называемые черносмоленые кувшины, в большом количестве находимые при раскопках Тмутараканско-го городища. Химический анализ смолистого вещества, которым покрыты внутренние стенки этих сосудов, показал, что это остатки нефти таманского происхождения[556]. Количество черносмоленых сосудов огромно. Только во время раскопок 1983 г. было обнаружено выше 30 тысяч фрагментов[557]. Примерно такое же количество было найдено и в 1984 г.[558]
Выйдя замуж за русского князя, Феофания закрепила за собой титул «архонтисы Росии», о чем свидетельствуют находки двух печатей с надписью: «Господи, помози рабе своей Феофано, архонтисе Росии, Музало-ниссе»[559]. До недавних пор велся спор вокруг вопроса времени женитьбы Олега-Михаила, когда это произошло, до пленения, или во время его[560]. Вопреки утверждениям В. J1. Янина, нам кажется, что женитьба могла произойти лишь во время нахождения Олега в плену. Алексей I смотрел на тмутараканского князя как на орудие своих замыслов. Помогая ему вернуться в Тмутаракань, Алексей I обеспечивал себе и верховные права на город. Мануил Ставророман сообщает о том, что император Алексей I сделал приобретение на «Боспоре Киммерийском»[561], именно там и находилась Тмутаракань. '
На Олега и его жену Феофанию в Византии смотрели как на важных представителей империи в приобретенных Приазовских владениях. «Для новобрачной, — считал Н. П. Лихачев, — была изготовлена в Византии пышная печать большой величины»[562]. Со своей стороны добавим — и для Олега тоже. В 1941 г. была опубликована печать с греческой надписью (такой же, как и на печати Феофано Музалон): «Господи, помози Михаилу, архонту Матрахи, Зихии и всей Хазарии»[563]. Н. Бенеску, в своей статье «Византийское господство в Матрахе (Тмутаракани), Зихии, Хазарии и России в эпоху Комненов» считал, что Михаил был византийским наместником Тмутаракани и никакого отношения к князю Олегу не имел [564]. Основным оппонентом Н. Бенеску стал, спустя двадцать лет, А. В. Соловьев, который убедительно доказал ошибочность выводов румынского исследователя в их историко-географической части[565].
Итак, Олег-Михаил Святославич, вернувшись в Тмутаракань с Родоса, стал наместником византийского императора в нефтеносных районах Причерноморья, что подтверждается известной печатью князя, в легенде которой перечислены эти районы. Он убрал хазар, причастных, по его мнению, к убийству брата Бориса и схвативших его самого[566]. Из этого можно сделать вывод, что в отношениях Византии с Олегом произошел переворот в пользу последнего[567]. Правда, В. Мошин рассматривает этот факт с несколько других позиций, считая, что
