возможности выплеснуться его темпераменту и неуемному таланту летчика.
Интересы ребят-планеристов и несложная техника, которой они пользовались в то время, вряд ли могли удовлетворить ненасытную душу воздушного аса. Он пользовался любой возможностью, чтобы вновь слиться с моторной авиацией, так близкой сердцу летчика-истребителя, привыкшего к рискованным испытаниям самолетов.
Теперь лишь изредка ему выпадало такое.
Да, под Финляндским мостом Чкалов летал; «фигурял» в свое время он в воздухе и под Кировским мостом, пугая публику и закусивших удила лошадей. В те близкие, а вместе с тем в такие уже далекие дни Чкалову нечего было, по существу, испытывать. Но один случай ему все же представился.
Некий юный ленинградский конструктор соорудил одну из первых советских авиеток самым кустарным способом. А одна женщина-инженер спроектировала для авиетки 20-сильный моторчик, за капризы прозванный «Марусей».
Испытание «воздушного корабля» досталось Чкалову. Авиапони в его руках превратилось в гордого скакуна Он пошел в небо, как истребитель. Вертикальные виражи, горки, крутые спуски так и сыпались друг за другом на самой незначительной высоте. Это было испытанием не самолета, а летчика.
Еще один случай произошел в те годы с Чкаловым. Он летел на маленьком самолетике вместе с механиком Н. Ивановым. Самолет обмерзал, моторчик не тянул. Летели над железной дорогой, буквально перепрыгивая через встречные поезда. А навстречу виадук. Чкалов поднырнул под него, не задел крыльями. Ему оставалось всего по 6 сантиметров с каждой стороны. Пронизать виадук на станции Велка — это подлинное чудо для летчика. Самолет, правда, врезался потом за виадуком в закрытый семафор. К счастью, оба пилота остались живы.
Тяга Чкалова к самолету фатальна, она никогда не покидала его.
— Я научу вас летать на самолете, — говорил Чкалов, обращаясь к курсантам-планеристам.
— Но ведь у нас только планеры…
— Ничего. Сначала овладеем планерным делом, надо завершить программу полетов, а затем… А затем поставим на планер мотор и начнем летать, как на самолете.
— Мотора нет!
— Давайте искать…
Ребята загорелись идеей и ринулись на поиски. Ходили по войсковым частям, по складам. Везде отказ.
И вдруг набрели на подлинное сокровище — на склад авиационного металлолома на Корпусном аэродроме. Именно сюда на протяжении многих лет свозили все авиационные подразделения разбитую технику, состарившиеся самолеты, детали, моторы.
Чего здесь только не было. Фюзеляжи от «ньюпоров», моторы от «бреге», разбитые «совпичи», агрегаты «анрио». Все навалом, все вперемежку.
— Будем собирать «анрио», — решил Чкалов. — Глядите, сколько годных частей.
И что же — собрали самолет. И даже летали. Валерий Павлович катал на сверхстареньком самолете курсантов-планеристов, приобщая их к небу.
Катал до тех пор, пока вконец износившийся «анрио» не рухнул в какой-то овраг. Слава богу, летчики не пострадали.
Удалось Валерию Павловичу «выколотить» через руководство Осоавиахима цельнометаллический пассажирский «юнкере» для учебных полетов.
Для того, чтобы перегнать его из Новосибирска в Москву, Чкалову пришлось отправиться за «юнкерсом» самому.
Самолет Ю-13 оказался непригодным для учебных целей. Его решили использовать для катания трудящихся по праздникам с целью пропаганды Воздушного Флота.
Катанием людей занимался сам Валерий Павлович, который, естественно, катал и своих «подшефных» курсантов.
Подошла очередь и Антонову занять место рядом с Чкаловым.
— Ну, попробуй-ка сам, — предложил он Олегу управление.
Антонов взял управление. Непривычно тяжелый самолет с трудом подчинялся парнишке, впервые севшему за штурвал большого воздушного корабля.
Заметив это, Чкалов взял управление на себя и решительно провел элементарный курс для начинающих.
— Гляди, вот как надо, — объяснял он Антонову. — Надо действовать мягко, но решительно — тогда дело пойдет!
Эти слова более опытного товарища навсегда запомнились Олегу Антонову. Он часто вспоминал их после на всем протяжении своей жизни. «Мягко, но решительно» — стало своеобразным лозунгом Генерального.
Внес Чкалов в жизнь курсантов еще одно непреложное правило, заимствованное им из истребительной авиации.
— Каждому из вас необходимо тренировать себя на сохранение равновесия и хорошую ориентацию в пространстве, — как-то заметил он. — У вас в полете — все степени свободы. Как вы будете ориентироваться в этом свободном пространстве, где взгляду порой, кроме солнца, не за что зацепиться. Смотрите…
Антонов так описывает последующие события:
«Как-то зайдя в самый большой зал аэроклуба-музея, я встретил оживленную группу планеристов. Тут были Петров и Халтурин, братья Лосевы, Флоря и Паша Цыбины, среди которых находился Валерий Павлович. Он весело и непринужденно разговаривал с молодежью.
— Вот, пожалуйста, — сказал Валерий Павлович, — хотите себя проверить? Станьте под этой люстрой, поднимите голову, смотрите на нее, не отрываясь, сделайте десять оборотов вокруг себя, а потом выйдите в дверь. Только и всего!
Начали пробовать. Отличный планерист Клебанов кружился-кружился, сделал все десять оборотов, потом его понесло в сторону, он пошел как-то боком, боком, держась за стенку, и в конце концов в дверь не попал. Некоторые другие даже не могли сделать десять оборотов. Я после десяти оборотов выписал такую фигуру, что самому стало смешно.
После всех этих „экспериментов“ Валерий Павлович стал посреди зала, поднял голову, взглянул на люстру, сделал двадцать оборотов, а затем твердым шагом направился к двери, взялся за ручку и вышел из зала.
Мы были потрясены…»
В это же время Чкалов испытывал новые планеры и обучал курсантов летать на них. Очередь дошла и до антоновского ОКА-3.
Планер строился по чертежам молодого конструктора и вовсе не походил на остальные безмоторные летательные аппараты. Вместо фюзеляжа у него была мощная балка. К ней крепились крылья и хвостовое оперенье, а пилот как бы сидел на ней выше уровня крыльев. Все было доведено конструктивно до предельной простоты — планер предназначался для массового производства и массового обучения на нем летному делу.
Есть в архиве Олега Константиновича замечательная фотография, сделанная им почти случайно.
Валерий Павлович поднял на плече планер ОКА-3 и несет его, сопровождаемый толпой взволнованных ребятишек.
Выхватив свою старенькую камеру «Эрнеман-фолдинг», Антонов запечатлел момент, когда великий летчик, взвалив на себя семидесятикилограммовую крылатую машину, поднимается в гору для испытательного полета.
— Вот он, подлинный Чкалов, смотрите. Как Христос, несет он свой крест на Голгофу, — сказал мне однажды Олег Константинович, доставая из папки эту незабываемую фотографию.
Трудно было тогда все же угадать прекрасную и одновременно драматическую судьбу Валерия