полчища. А крылья голубицы суть созерцание бестелесных существ, чрез которое возвысившись ум почиет в ведении Святой Троицы (у Никиты). Слова Исихия: Крылами называет апостолов, ибо с ними прилетело на всю вселенную таинство Христово и как в гнездах почило в церквах. Итак, сих-то желает, как крыльев голубиных, то есть исполненных подаянием Духа. А это: кто, имеет значение здесь не недоумевающего, а более сильно желающего и понуждающего (в изд. Своде).
8. Се удалихся бегая и водворихся в пустыни. Избегая, говорит, Саула и друзей его, я удалился от обитаемых мест и стал жить в пустынном месте.
9. Чаях Бога, спасающего мя от малодушия и от бури. Находясь, говорит, в пустыне, я ни одного помощника не ожидал доселе кроме Тебя, Боже! А сетью называет напор или чрезмерную бурю искушений *).
*) Слова св. Кирилла: С бурею соединяет малодушие, потому что малодушие для подвергающихся свирепству ее составляет некоторую часть искушений, сокрушая мужественный помысл и смягчая, как воск, хорошо окрепший ум. Посему должно молиться, чтобы вместе с прочими немощами и оно было изгнано из души нашей. А дабы чрез невнимательность к нам не низвергнуться в отчаяние о спасении от Бога, то нужно украшаться терпением и верить, что Бог непременно подаст помощь уповающим на него. И Феодорита: И Владыка Христос иногда удалялся на гору, а иногда в пустыню, уклоняясь от Иудейской зависти.
10. Потопи, Господи, и раздели языки их. Сии и последующие за ними слова Давид сказывает о Христе против Иудеев: потопи, говорит, Господи, языки Иудеев, злословящие против Твоего Сына, то есть, углуби и подави их в самых устах их и раздели их, сделав их несогласными один с другим, чтобы не могли более говорить против Спасителя Христа, как это испытали после опытом иудеи, быв погублены римлянами *).
*) Слова Исихия: Согласие во зле есть бедствие, как напротив того разделение согласившихся во зле есть великое благо. Итак, когда зло разделится в себе, тогда мы, терпящие от него нападения, будем безопасны, ибо о нападениях со стороны его уже не будем думать. Посему, когда чудодействовал Христос, языки Иудеев были разделены: одни из них говорили: этот человек не от Бога, потому что не хранит субботы, а другие говорили: как может человек грешный производить таковые знамения, и было разделение у них. Феодорита: Поелику, говорит, имели согласие худое, то раздели единомыслие их Владыка!
Яко видех беззаконие и пререкание во граде. Потопи, говорит, Господи, языки иудеев за то беззаконие и противоречие их, которое я видел пророческими очами в городе Иерусалиме,—беззаконие, потому что живущие в нем иудеи беззаконно искали смерти Начальника жизни, —противоречие потому, что они пререкали Христу, учившему их спасению.
11. Днем и нощию обыдет и по стенам его. (Будет кружиться в нем, в самых стенах его). Беззаконие или законопреступление будет кружиться по городу Иерусалиму днем и ночью, то есть, долгое время, даже до самых стен его, то есть, займет весь город. Столь беззаконны иудеи были и по крестной смерти, которой предали Владыку Христа, до самого того времени, как завоевали их римляне и погубили весь род их, по истечении 40 лет по вознесении Господа *).
*) Слова Исихия: Когда судили Христа беззаконно, то судившие, то есть, Пилат и Иудеи противоречили друг другу: один говорил: ничего достойного смерти не нахожу в человеке сем,—а другие: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть. Днем—значит время распятия на кресте, а ночью—время предательства. До стен— значит—до священников, так как они были стены народа. Далее упоминает беззаконие и неправду,—беззаконие потому, что закона духовно не сохраняли, а неправду потому, что, получив столько благодеяний от Отца, предали кресту Сына Его, врача и питателя. Впрочем и мы должны беречься, чтоб не иметь ни днем, ни ночью на наших стенах, то есть, добродетелях беззакония, или, чтобы не терпеть противоречия.
Беззаконие и труд посреде его и неправда. Давид и здесь повторяет: беззаконие, чтобы сильнее обвинить город Иерусалим и живших в нем; потому что они, гордясь тем, что жили по закону Божию, всегда делали преступления закона. Сказав прежде, что беззаконие окружало Иерусалим до самых стен, теперь показывает, что оно не оставит свободною и средины города, но и до нее дойдет; и противозаконность войдет в суждения судей и труд в произведения, со стороны граждан ухищрения и наветы против невинных и неправда—в приобретение и похищение чужого права.
12. И не оскудев от стогн его (на улицах его) лихва и лесть. Во всяком городе есть улицы широкие и узкие; и широкие улицы суть те дороги, по которым могут проезжать целые повозки и которые называются открытыми (ветренными), а узкие суть те, которые называются переходами, потому что по ним только ходит народ. Итак, Давид говорит, что с широких улиц Иерусалима, где бывают торговли и продажи (размены) не сходит рост и обман *); рост потому, что находившиеся там люди брали на деньги свои наклады (барыши), впрочем, тайно, потому что такую прибыль запрещал и древний закон; а обман не прекращался на них потому, что как продавец, так и покупщик употребляли хитрость лжи, чтоб обмануть друг друга, или употребляли и другие средства взаимно. А исчисленными поименно грехами Давид выразил, что жители вообще делали всякое зло.
*) Некто говорит: Широкие пути означают роскошную и страстную жизнь и пространный путь погибели, на которых всегда пребывает труд злых дел и обман прелестей. Феодорит также: Надобно заметить, что не только совершенство нового завета, но и жизнь подзаконная порицает рост и сопрягает его с беззаконием, неправдою и обманом.
13. Яко аще бы враг поносил ми, претерпел бых убо: и аще бы ненавидяй мя на мл велеречевал, укрылбыхся от него. Сии и последующие слова сказываются от лица Владыки— Христа о предателе Иуде, как говорят св. Кирилл и Феодорит. Сказав: поносил, вместо: уничижал и клеветал, а—велеречил, вместо: говорил бесстыдно и устрашал; ибо и то и другое сделал Иуда и клеветал на Господа пред Иудеями и устрашал их, чтоб предать Его смерти. А союз: ибо—есть предначинательный, называемый иначе повествовательным *).
*) Слова вел. Василия: То, что производится врагами явно, почитается, говорит, легким и сносным; при сем обвиняет сожителей в притворствах, под видом единодушия производящих ковы, каковых (сожителей) невозможно и избегнуть по причине принятой ими на себя личины приближенности; и не легко уклониться и сберечься от наносимого ими вреда, потому что под одеждою дружбы глубоко сокрыто у них приготовленное ими коварство. Ибо, имея внутри ненависть, показывают наружность прикрашенную любовью, так что в сем случай они подобны подводным камням, которые, покрываясь слегка водою, ввергают неосторожных в непредвиденную беду. Открыто и явно ненавидящего врага возможно уберечься; но притворяющегося другом и злоухищряющегося тайно нелегко избегнуть. О том то теперь любомудрствует и Давид. Исихия: В сем то укоряет Христос и Иуду в настоящем пророчестве.
14. Ты же человече равнодушне (то же, что душа моя), владыко мой (владычественный у меня) и знаемый мой. Здесь из другого стиха надобно подразумевать общие глаголы: поносил и велеречил, то есть: ты, Иуда, тот (человек), кто тоже, что душа моя, уничижал меня и велеречил против меня, где выражением: тоже, что душа моя, Господе называет Иуду другом, также владычественным своим, потому что и он поставлен от Господа вместе с одиннадцатью апостолами предводителем и князем над верующими во Христа, согласно с сказанным: поставишь их начальствующими по всей земли (Пс.44,17); знаемым же назвала его в смысле знакомого и ближайшего.
15. Иже купно наслаждался ecu со мною брашен. Ты, говорит, Иуда, поносил Меня—ты, который вместе, то есть, находясь со Мною, услаждал, иначе — приготовлял снеди, так как снедь приготовленная бывает слаще. Или под брашнами можешь разуметь учение, содержавшееся в проповеди, коим питались души верующих; а таковое и Иуда, будучи апостолом, услаждал, иначе —делал благоприятным Христу *).
*) Симмах вместо: владычественный мой, перевел: домашний мой, и вместо: тоже что душа моя, знаемый, перевел: единонравный и знакомый. На сие Феодорит: то, и что бывает от врагов, я почитаю легким и сносным, так как это производится врагами, или неприятелями. Притом явного врага как-нибудь избегнуть возможно. Но всего неприятнее представляется мне то, когда домашний мой, единомысленный, один стол и один хлеб имевший со мною и участвовавший в вещах божественных и человеческих, делает то, что свойственно врагам и неприятелям.
