В конец, о тайнах Сына, псалом Давиду
Что значит надписание в конец, об этом достаточно говорено было выше. Но здесь оно может быть понимаемо также и иначе, нежели как понимали мы его прежде, именно: слово конец указывает здесь на окончание жизни по плоти Сына Божия, то есть на крестную Его смерть, так как и тайными пророк называет здесь именно смерть Сына Божия, как поясняет это еврейское надписание псалма, где вместо о тайных Сына, прямо читается «о смерти Сына». Также и в другом месте Писания эта смерть именно названа таинством от века сокрытым и несведомым даже для самих ангелов. Далее апостол Павел говорит, что это таинство было сокрыто от князей века сего. Аще 6о быша, говорит он, разумели, не быша Господа славы распяли (1Кор.2, 8). Итак, настоящий псалом относится к смерти Господа, которою уничтожена всякая сила вражия. Нельзя не заметить, что настоящий псалом значительно длиннее предыдущих. Это произошло не случайно, но вследствие особенного, премудрого устроения Духа Божия, не восхотевшего ни того, чтобы все вообще псалмы были краткими, равным образом и ни того, чтобы они были растянутыми, и имевшего целью представить в этом для читающих некоторое разнообразное упражнение, некоторою растянутостью псалмов собирая нашу рассеянность, а краткостью, в промежутки от трудов, облегчая наше утомление. Речь в настоящем псалме льется у пророка так, как будто или сам он лично был взыскан благодеяниями Божиими, или же он произносит ее от лица других, но также взысканных благодеяниями Божиими и избавленных от рабства врага. Затем вообще заметим, что одни места св. Писания могут быть изъясняемы только исторически, как например следующее место: в начале сотвори Бог небо и землю; другие между тем только аналогически, как например: источник воды твоея да будет тебе единому. Потому что, если бы мы отказались искать в этом месте особенного, прикровенного смысла, то нам необходимо было бы в таком случае допустить в этих словах некоторое возбуждение со стороны Бога к величайшему бесчеловечию—не допускать никого к участию в воде, которую дает известный источник. Ясно, после этого, что здесь идет речь о законной жене, которая должна быть приятна для своего законного мужа, по своей природе, как родниковая вода, и чиста, то есть свободна от всяких незаконных связей. Наконец могут встретиться нам и такие места в Писании, которые должны быть изъясняемы и в историческом смысле и аналогически, как, например, то место, где говорится о медном змие, которого вознес Моисей в пустыне. Потому что рассказанное событие с одной стороны было истинным происшествием, с другой—оно принимается как некоторый образ, относящейся ко Христу. А посему многие подобного рода места в псалмах должны быть изъясняемы не одним только каким-нибудь, но различными способами.
Ст. 2. Исповемся (исповедаюсь) Тебе, Господи, всем сердцем моим. Исповедание может быть двойное: или как раскрытие души перед Богом со стороны тех, которые согрешили, или как изъявление благодарения за благодеяния Божии. Я, говорит пророк, изолью пред Тобою, Господи, мою благодарность как за те Твои благодеяния, которые я получил уже, так равно и за те которые получу впоследствии и изолью эту благодарность—не просто, но от всего сердца.
Повем (оповещу) вся чудеса Твоя. Чудесами пророк очевидно назвал здесь благодеяния Божии, которые суть как бы некоторые дивные трофеи победы нашей над врагом.
3. Возвеселюся и возрадуюся (стану трепетать от радости) о Teбе. Я сделаю, говорит, это непременно, потому что получил доказательство Твоего заступления и всемогущества. Помянух, как говорит пророк в другом псалме, Бога и возвеселихся (Псал.76, 4). Так как один только Бог есть истинное утешение наше, так равно и один Он только может спасти нас. Трепетание или прыгание от радости, выраженное по-славянски словом возрадуюся указывает на сильную радость, так что даже самое сердце от этой радости должно было сильно затрепетать в радующемся.
Пою (воспою) имени Твоему, Вышний. В древности был обычай, что люди, питавшие к кому-нибудь особенную любовь, слагали в честь предмета своей любви стихи и песни, и этим способом старались облегчать свою тоску по любимому лицу. Пользуясь заимствованною отсюда метафорою, пророк хотел изобразить словом пою свою сильнейшую любовь к Богу. Но в этом слове видно также и то, что песнь любви пророка имела излиться из его уст в соответствующей случаю стихотворной форме. Далее, воспою я, продолжает он, свою песнь не самому существу Божию, потому что оно непостижимо, но Твоему имени святому, Боже, искусно слагая в честь его достойную хвалебную песнь.
4. Внегда возвратитися (при возвращении) врагу моему вспять (назад), изнемогут и погибнут (враги) от лица Твоего. Пророк начинает исчислять наконец роды благодеяний Божиих, долженствующих служить предметом настоящего его исповедания или благодарения. Враг, тиран рода человеческого—сатана некогда имел дерзость искушать Самого Спасителя, и, как какому-нибудь обыкновенному человеку, предлагать свое содействие; но когда услышал от Него следующие слова: иди за Мною, сатано (Матф. 4, 10), тогда он тотчас почувствовал присутствие пред собою непобедимого могущества и со стыдом оставил Спасителя. А как скоро побежден и обращен был в бегство этот начальник темных сил, то вместе с тем, конечно и все, находящиеся у него под властью эти силы изнемогли или признали себя слабыми и погибли, лишившись своей власти, как бы некоторой своей души. И так как Иисус Христос остался затем до самой смерти своей безгрешным, то этим способом Он уничтожил самого диавола, а нас облачил во оружие спасения, то есть в божественное крещение, и даровал нам сверх того упражнение и оплот в божественном своем учении, оставил нам пример для жизни в собственном жительстве и указал нам путь, возводящий на небо. Демоны после всего этого сделались пред нами совершенно бессильными и не имеют теперь никакой власти над нами, если только мы сами добровольно и по нерадению нашему не подпадаем под эту власть их чрез нерадение об исполнении заповедей Божиих. Далее, от лица Твоего, то есть от страха Твоего. Ибо в сражениях именно лицо неустрашимого победителя становится страшным для побеждаемого врага.
5. Яко сотворил ecu (окончил) суд мой и прю (оправдание по суду) мою. Ибо Ты, говорит, совершил надо мной свой праведный суд, надо мной, теперь уже уверовавшим в Тебя, прежде же этого находившимся, вследствие моего неведения, под властью диавола и испытывавшего всю жестокость его владычества. Но Ты, видя, как жестоко властвует лукавый над твоим созданием, исхитил меня из его рук, и, освободив меня от давнего моего заблуждения, сделал меня праведным. Словом прю мою (т.е. оправдание по суду) пророк назвал здесь праведность оправданного на суде.
Сел ecu на престоле, судяй правду (по правде). Слова эти должны быть отнесены к вознесении Спасителя на небо. Совершив в тленной плоти нашей домостроительство нашего спасения, Он снова воссел по праву на престоле или то есть снова получил власть Божества, в самом же деле не оставляя этого престола и в то время, когда Он неизглаголанно поселился и обитал среди нас на земле. Вознесшись на небо и воссевши одесную Бога—Отца, Иисус Христос как бы воспринял в свои руки всякую власть на небе и на земле, пришедши на помощь к своему созданию, за спасение которого положил Он даже пречистую свою душу. Впрочем, приведенные выше слова должно понимать богопристойно. Именно седение на престоле в отношении к Богу—Слову должно означать власть Его, как власть нашего праведного судии, которую Он имел однако же и прежде того, но сокрыл ее в тайне, как требовало этого домостроительство нашего спасения, дабы исполнить Ему всяческое. Посему Ты, говорит пророк, бывший судиею нашим и прежде, вновь воспринял на Себя образ судии нашего, Ты, единый праведный судия, совершенно чуждый от всякого неведения и пристрастия.
6. Запретил ecu языком (упрекнул с бранью народы), и погибе нечестивый. Ты упрекнул, говорит, с бранью народы за их заблуждение, и сатана тотчас же убежал от них прочь, не в состоянии будучи противостать истине. И сами апостолы еще жесточе этого порицали иногда язычников за их заблуждение, как, например, апостол Павел, называя Галатян: о несмысленнии Галате (Гал.3, 1). Сознав справедливость порицания, они отстали потом от несмысленного своего идолослужения, а как скоро это случилось, то вместе с тем уничтожен был и самый виновник и рачитель сего—диавол. Такую-то силу имело одно только слово упрека, исходящее из уст
