оставя Его, разбежались (Матф.26, 66) *).
*) Слова Божес. Кирилла: Доколи ум не порабощен похотями, он находится в состоянии мирном, тихом и безмятежном и сверх того, от Бога сияет в нем чистый свет трезвости; мир Божий хранит сердце и помыслы его. А когда сердце бывает как бы подкуплено влиянием в него нелепого и злого сладострастия, тогда сатана наполняет его мятежами, и производя в нем злые помыслы, возмущает его и вдруг являет покрытым мысленною тьмою, исполняет как бы бранью и сражением. Слова Великого в божественных предметах Василия: в благоуспешных дух бодр, а плоть немощна, а в побеждаемых плоть возносится и усиливается, а душа слабеет и изнемогает. Итак, тогда, говорит, умственная сила моя пришла в смятение и замешательство и сила оставила меня и свет очей моих, и он удалился от меня; ибо во время греха рассудительность, быв приведена в замешательство и омрачена производившим во мне грех, потерпела не малое смущение. Слова Феодорита: в одно и то же время сими словами выражает две вещи—и чрезмерность печали, по которой казалось, что и свет не был свет—и лишение попечения, справедливо названное светом очей.
12. Друзи мои и искренны мои прямо мне приближишася и сташа. Здесь Давид, по изъяснению Феодорита, загадочно указывает на своего советника Ахитофела и многих ему подобных друзей своих. Друзья мои, говорит, и домашние мои пришли на меня, ибо это означает— приблизились и стали против меня; потому что Бог попустил произойти сему на меня за грехи мои; грехами моими поднялось на меня сие море бедствий.
13. И ближнии мои отдалече мене сташа. Под ближайшими должно разуметь вышеозначенных и самых ближайших друзей Давида: они то, по вражде к Давиду, находились близ него, так как они и преследовали его, а в отношении к дружбе и откровенности удалились от него, как отделившиеся от содружества с ним. Или под ближайшими надобно понимать некоторых из друзей Давида таких, которые, опасаясь Авессалома, бегали и обращения с Давидом *).
*) Великий Василий, изъясняя, кто были друзья и ближние и ближайшие Давида, говорит, что это были «добрые Ангелы». Кто они были как не те, которые прежде радовались о его прежних добрых делах? то есть добрые Ангелы и служители Божий, обыкновенно радующиеся о спасении людей; поелику о кающемся грешнике радость бывает на небесах. Сии то все друзья Давида вовремя греха его, с отвращением отступали от него, не вовсе оставляя его, но стоя далече и стеная о нем... когда они от меня удалились; то другие, говорит, некие, производившее во мне грех (т. е. демоны), ставь близ меня, делали мне насилие и ругались, над моею душею. Григория Нисского: Из сего мы узнаем, что не всякий, называемый в писании братом, или ближним, действительно таков; но иной чужой называет братом и враг другом и противостоящий ближним, под каковыми мы разумеем сродные нам помыслы, жизнь коих производит нашу смерть и смерть—нашу жизнь.
И нуждахуся ищущии душу мою. Те, говорит, которые искали души моей, то есть, меня, по описанию, понуждали меня и делали мне зло, употребляя все хитрости. Или искавшие души моей, то есть, для истребления и умерщвления меня, как сам он говорит в 39-м псалме: искавшие души моей погубить ее.
И ищущии злая мне глаголаху суетная. Те, говорит, которые искали падения моего, произносили против меня злоречия, обвиняя и оклеветывая меня. Называет оные пустотами, как лживые и без всякой причины произнесенные.
И льстивным весь день поучахуся. Выше означенные, говорит, враги мои каждый день строили наветы против меня, как и каким образом уловить меня.
14. Аз же яко глух не слышах. Я, говорит, по истине и действительно слышал, а по виду не слышал, потому что молчал, не возмущался при всех речах врагов моих против меня. Вез сомнения, Давид слышал и многих других, когда они ругались над ним, и молчал; но преимущественно он слышал явно произносившего ругательства и проклятия на него Семея и молчал, как бы вовсе не слыша его, как повествуется в 2-й кн. Царств, в главе 16.
И яко нем не отверзаяй уст своих. Здесь недостает—был. Я был, говорит, как немой: поелику он не слышал, то надлежало быть и немым в рассуждении тех укорительных слов, которые слышал от врагов своих.
15. И бых яко человек не слышай, и не имый во устех своих обличения. Сими словами довольно хорошо уясняются предыдущие слова. А обличениями называет защитительные слова, которыми мог возражать и обличать своего обвинителя *).
*) Слова Феодорита. Это яснее показывает история. Ибо когда Авессалом осуждал решения отца своего и привлекал к себе из тех, которые судились с другими, но были побеждены, то блаженный Давид великодушно переносил это; также когда злословил его Семей и метал языком и рукою, он в молчании переносил обиды.
16. Яко на Тя, Господи, уповах. Здесь Давид излагает причину, по которой он был глух и не отворял уст своих против обвинителей своих: она состоит в том, что я, говорит, надеялся, что Ты, Господи, защитишь меня от врагов моих, как Ты сказал: Мне отмщение и Аз воздам, глаголет Господь.
Ты услышиши, Господи Боже мой. И поелику Ты знаешь все эти клеветы на меня, то и воздашь моим клеветникам. Или: Ты услышишь терпящих это и молчащих.
17. Яко рех: да не когда порадуютмися врази мои. Ибо когда я молился Богу, то говорил сам в себе: как бы не порадовались касательно меня когда-нибудь враги мои.
И внегда подвижатися ногам моим, на мя велеречеваша. И когда уже путь мой удалился от пути божественных заповедей, они тотчас возымели бесстыдную дерзость хвастаться, что погубят меня.
18. Яко аз на раны готов. Поелику я, согрешивши и лишившись божественной помощи, удободоступен был для тех, которые хотели поражать меня. Или же слово яко можно считать излишним (как это нередко мы встречали) и тогда смысл будет такой: я всегда готов к исправлению и научению твоему, ради грехов моих.
И болезнь моя предо мною есть выну. И память о совершенных мною преступлениях, причиняющая мне такую скорбь, всегда пред глазами моими: они мучат и беспокоят меня и я не могу забыть их, чтобы не чувствовать боли.
19. Яко беззаконие мое аз возвещу. Поелику я всем буду говорить о грехе моем и буду обвинителем самому себе.
И попекуся о гресе моем. То есть, позабочусь о врачевстве греха. Он безразлично преступление называет и беззаконием и грехом.
20. Врази же мои живут. То есть восставшие против меня с Авессаломом. Живут же поставлено вместо: они сильны, а я слаб.
И укрепишася паче мене. Эти слова ближе изъясняют стих предыдущий. Или: живут значит—здоровы, а умножишася—возрастают силами.
И умножишася ненавидящии мя без правды. Не только живы и благоденствуют, но и умножаются. Но они несправедливо ненавидят меня, потому что не имеют ничего такого, в чем бы могли обвинить меня.
21. Воздающии ми злая возблагая, оболгаху мя, зане гонях благостыню. Это он говорит об Авессаломе, за любовь отеческую отплатившем завистью и восстанием, как об этом повествуется в книге Царств. Под благостыней он здесь разумеет правду.
22. Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене. Ибо я лишен всякой благовременной помощи и в Тебе только имею помощника и стража.
23. Вонми в помощь мою, Господи спасения моего. Властитель, говорит,
