одноклассники, его могут ругать родители и наказывать учителя, но ведь его все замечают. Признание общества – один из самых могучих стимулов, а люди часто кладут много сил на достижение ничтожных целей. Одни из нас приучаются слишком громко говорить, другие – хныкать по любому поводу, третьи привлекают всеобщее внимание намеренно плохой игрой на футбольном поле, четвертые – притворяясь больными, чтобы за ними ухаживали, пятые – спотыкаясь на трапе президентского самолета.
В еврейском юморе часто обыгрываются ситуации с участием – неумехи и растяпы и его невинной жертвы самоутверждается, разливая суп, садясь не в тот самолет, захлопывая в багажнике ключи от машины. На колени же льется суп, это его выпихивает из самолета, и ему приходится в два часа ночи искать запасные ключи.
Любопытно, что присущая застенчивому человеку пассивность может быть результатом устоявшейся реакции на засилье в нашей жизни телевидения. Так как общение с персонажами на экране ограничено верчением ручки переключения каналов в надежде избежать набившей оскомину рекламы, наше взращенное на мыльных операх поколение давно усвоило, что их герои как бы берут на себя всю эмоциональную нагрузку: один качает за нас права, другой произносит пламенные речи, а третий то попадает в затруднительные положения, то выпутывается из них. Вот как один молодой человек рассказывает о роли телевидения в его жизни:
Если застенчивость – следствие усвоения «неверных» правил общения с другими людьми, то она должна устраниться после закрепления «верных» реакций и навыков. С этой точки зрения именно поведение страдающего застенчивостью человека является причиной его стеснительности. А раз такому поведению учатся, от него можно и отучиться, точно так же, как от любой привычки или фобии, например, боязни змей. Система развития социальных навыков, которой мы займемся во второй части книги, основана как раз на принципах бихевиористики.
Оптимизм бихевиористов весьма отраден, особенно после фатализма теоретиков личности, согласно которому застенчивые люди появляются на свет только для того, чтобы стать неудачниками. Однако не следует забывать и то, что нам уже известно о различных типах застенчивости. Некоторые страдающие стеснительностью люди уже обладают необходимыми социальными навыками, но недостаток уверенности в себе мешает их успеху в обществе. Обучение азам общения замкнутых людей, описанное мною во второй главе, не обязательно «излечивало» их от замкнутости. Иногда оно приносило свои плоды, но в ряде случаев застенчивость только возрастала. Поэтому наряду с прививанием социальных навыков под тщательным наблюдением специалиста необходимо учить людей не бояться в обществе, укреплять их уверенность в своих силах и развивать у них понимание иррациональных основ своей застенчивости.
Для некоторых из наиболее застенчивых людей – застенчивых «высшей пробы» – определенные события могут нести в себе скорее символическую, чем реальную угрозу. Их застенчивость не соотносится с негативным предшествующим опытом общения с каким-либо типом людей в той или иной обстановке. Скорее они ощущают беспокойство оттого, что эти люди и ситуации как бы отражают неразрешенные и подавленные конфликты в их собственной психике, возникшие в детские или юношеские годы. Не сомневаюсь, вы уже чувствуете, что запахло фрейдизмом, а это значит, что пришла пора на время расстаться с бихевиористами.
Подход к застенчивости психоаналитиков замечательно все объясняет, но… ничего не доказывает. Чего здесь только не увидишь: сходятся в битве противоборствующие силы, воздвигаются укрепления, производятся стремительные атаки, противники распадаются на мелкие формирования, перегруппировываются, идет партизанская война, действуют двойные агенты; а сколько секретных кодов надо расшифровать, чтобы понять, о чем говорят симптомы! Но так как большая часть теории излагается в общих понятиях и изобилует смутными, абстрактными концепциями, ее нельзя опровергнуть научными средствами. Она «верна», потому что не может позволить себе выглядеть «неверной» в чьих-либо глазах.
Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, развил свою теорию на основе наблюдений за пациентами- невротиками викторианской эпохи. Психические расстройства рассматривались Фрейдом как результат противоречий между тремя составляющими личности – подсознанием, «Я» и сверх-«я». Подсознание олицетворяет собой инстинктивную, обуреваемую страстями сторону человеческой натуры. «Я» – это та часть личности, которая воспринимает окружающую реальность, усваивает информацию и следит за действиями, могущими принести практическую пользу. Сверх-«я» – голос непреклонной совести, страж моральных устоев, хранитель идеалов и социальных запретов.
Задача «я» состоит в том, чтобы подчинить вожделения подсознания законам сверх-«я». Когда «я» справляется со своими функциями нормально, оно устраивает все таким образом, чтобы производимые личностью действия удовлетворяли потребности подсознания, не нарушая моральных и социальных установок сверх-«я». Но полностью согласовать интересы сторон столь же трудно, как трудно найти компромисс между трудовым коллективом завода и его администрацией. О том, чтобы согласовать их раз и навсегда, и речи быть не может. Движимое инстинктами подсознание требует немедленного исполнения всех своих желаний. Самые модные из потребностей подсознания – секс и агрессия, но сверх-«я» ни в коем случае не позволит этим бунтовщикам развязать руки. Так и бушует война между желаниями и моральными запретами.
Если рассуждать подобным образом, то застенчивость – это симптом. Она представляет собой реакцию на неосуществленные первобытные стремления подсознания. Среди этих стремлений – желание ребенка, чтобы только его, пренебрегая всеми другими, включая отца.
В разнообразных трудах по психоанализу застенчивость прослеживается до своих истоков, кроющихся в отклонениях от нормального развития личности, при котором подсознание, «я», и сверх-«я» сосуществуют в гармонии. Приведем пример подобных умозаключений; это поможет нам понять логику исследования причин застенчивости посредством психоанализа.
Вот как психоанализ трактует мотивы поведения Джона, молодого человека, для которого застенчивость обернулась эксгибиционизмом: первобытные стремления подсознания. Среди этих стремлений – желание ребенка, чтобы только его, пренебрегая всеми другими, включая отца.
В разнообразных трудах по психоанализу застенчивость прослеживается до своих истоков, кроющихся в отклонениях от нормального развития личности, при котором подсознание, «я», и сверх-«я» сосуществуют в гармонии. Приведем пример подобных умозаключений; это поможет нам понять логику исследования причин застенчивости посредством психоанализа.
Вот как психоанализ трактует мотивы поведения Джона, молодого человека, для которого застенчивость обернулась эксгибиционизмом:
