М. Я. Русалки-Морозова, И. И. Салтыка, И. В. Ощеры и др. Осенью 1485 г. И. Б. и В. Б. Тучко были пойманы.[212] Возможно, их опала и роспуск боярских дворов связаны с укреплением позиций Ивана Ивановича и ухудшением положения при великокняжеском дворе Софьи. К 1490 г. положение осложнилось. Наследник престола Иван Молодой заболел «камчюгою в ногах» и, несмотря на все старания доктора «мистро Леона», вызванного Софьей из Венеции, 7 марта 1490 г. скончался. Нерадивого врача казнили на Болвановьи (22 или 24 апреля). В литературе высказываются догадки, что наследник престола пал жертвой династической борьбы. Что-нибудь определенное на этот счет сказать трудно. Правда, позднее Курбский писал, что наследник был погублен Иваном III и Софьей.[213] Но насколько можно верить столь пристрастному к Софье писателю?
Тем временем семья Ивана III все увеличивалась: в 1481–1490 гг. Софья родила еще трех сыновей и трех дочерей.[214]
Но кто же после смерти Ивана Молодого станет наследником престола — малолетний Дмитрий-внук или сын Софьи Палеолог княжич Василий? За спиной первого стояла его мать Елена Стефановна, за спиной второго — Софья Палеолог. Борьба между этими двумя властными женщинами, опиравшимися на различные придворные группировки, еще предстояла. Сначала чаша весов как будто склонялась в пользу Василия. Во всяком случае после разгрома новгородских еретиков он к октябрю 1490 г. получил право распоряжаться в тверских землях (безусловно, в Зубцове), хотя без титула великого князя. В сентябре 1491 г, Иван III решает произвести описание земель в Тверской земле «по-московскы в сохи». Для этой цели в Тверь, Старицу, Зубцов, Клин, Холм, Новый городок, Кашин были посланы писцы.[215] С. М. Каштанов считает, что примерно в то время Василий был лишен тверского княжения. С 1492 г. в противовес ему Иван III начинает выдвигать внука Дмитрия.[216] Борьба претендентов на московский престол только начиналась.
С наступлением на тверскую обособленность С. М. Каштанов связывает и окончательное решение углицкого вопроса. Клялся-то клялся в 1487 г. великий князь, что зла иметь на Андрея не будет, но что-то между братьями не сложилось. Развязка наступила в 1491 г. 19 сентября Андрей Васильевич в очередной раз приехал в Москву. Не успел он осмотреться, как на следующий же день был схвачен и посажен на казенном дворе в «железа». За его детьми на Углич послали В. И. Патрикеева («да с ним многых детей боярскых»). Княжичи Иван и Дмитрий Андреевичи также были схвачены и заточены в Переславле, где их держали в «великой истоме». Велено было «поймать» и бояр кн. Андрея. Припомнили князю все — и его сговор с братьями Борисом и Юрием, и переписку с Казимиром, и то, что он не послал своих «воев» на ордынских царевичей. Иными словами, Андрей обвинялся в нарушении докончания с Иваном III. Князь Андрей умер «в железех» на том же казенном дворе в ноябре 1493 г. Одновременно послан был боярин Данила Иванович за кн. Борисом на Волок. В Москву прибыл князь 7 октября «в тузе» (печали) со своими детьми. Ему удалось добиться помилования «ради неухищренного нрава», и 10 октября он уехал восвояси «в радости».[217]
Итак, к 1491 г. на Руси были ликвидированы все уделы, кроме Волоцкого. Впрочем, дальнейшие события показали, что до конца удельной системы было еще далеко.
Внешнеполитическая ситуация в 80-е годы для России складывалась благоприятно. Расстановка сил была предельно ясной. Москве и Крыму противостояли Великое княжество Литовское и ордынские наследники Ахмата («Ахматовы дети»). Добрососедские отношения с Крымом обеспечивали России мир на южных рубежах страны, а частые вторжения крымских войск в пределы Великого княжества Литовского создавали там тревожную обстановку.
Новым фактором, существенно повлиявшим на судьбу Восточной Европы, было значительное усиление Османского султаната. Подчинив Сербию и Валахию, османы вторглись в Центральную Европу. Султан Баязид II (1481–1512) после захвата Килии и Белгорода (Аккермана) принудил Стефана Великого в 1489 г. признать протекторат султана над Молдавией. В орбиту османского влияния попал и Крым. Османско-крымская опасность сдерживала попытки Казимира противоборствовать с Иваном III. Зато государь «всея Руси» успешно налаживал дипломатические связи с соседями Казимира, окружая его кольцом союзников. Неудачей окончились и дипломатические усилия Казимира добиться разрыва московско-крымского союза.[218] Не оказал существенного влияния на отношения Менгли-Гирея с Москвой и переход на русскую службу его братьев Нур-Доулата с сыном Бердибеком и Айдара в феврале 1480 г. Айдар той же весной отправлен был в заточение на Вологду, Бердибек был зарезан каким-то татарином, а Нур-Доулат получил в кормление Касимов, где и умер около 1491 г.[219]
Показателем действенности русско-крымского союза были продолжавшиеся набеги крымских войск на земли Литовского княжества и Польши, особенно на Подолье и Волынь (осень 1480 г.).[220] Положение Казимира осложнялось и тем, что в самом Литовском княжестве было неспокойно. В 1480–1481 гг. возник очередной заговор княжат при участии Ю. Гольшанского, Михаила Олельковича, Ф. И. Вельского, которые хотели перейти на сторону Ивана III со своими владениями по р. Березину. Михаил Олелькович в 1470 г. небольшое время княжил в Новгороде. Королю удалось раскрыть заговор и 14 августа 1481 г. казнить Гольшанского и кн. Михаила.[221] Ф. И. Бельский бежал на Русь, где получил в кормление пограничные с Литвой волости Демон и Мореву.[222] До 15 августа 1482 г. выехал на Русь и кн. И. Глинский.[223] Когда посольство Богдана Саковича в 1482 г. изложило Ивану III требования Казимира передать ему Великие Луки и Новгород, это было пустой декларацией.[224]
Новый дипломатический шаг Ивана III (посольство Юрия Шестака в марте 1482 г.) содействовал тому, что Менгли-Гирей совершил, опустошительный набег на Украину, в результате которого 1 сентября 1482 г. был сожжен Киев. Обеспечив себе южный фланг, Иван III мог обратить внимание и на восточный. В связи с известиями о «шатости» Алегама в 1482 г. русские войска предпринимают поход к Казани. Акция задумана была серьезно. В походе участвовала и артиллерия, которой руководил Аристотель Фиораванти. Но войска дошли только до Нижнего Новгорода, так как, узнав о движении русских, казанский царь подчинился Ивану III.[225] Замирение оказалось кратковременным. В 1485 г. на Казань посланы были войска кн. В. И. Оболенского и Юрия Захарьича, которые поставили на место Алегама его младшего брата малолетнего Мухаммед-Эмина.[226] Он пробыл в Казани недолго и в конце 1485 — начале 1486 г., спасаясь от преследования противников, бежал в Москву. В Казани снова воцарился Алегам. Вскоре в столицу Русского государства прибыла депутация казанской знати. Казанцы жаловались, что «меншицин сын» (Алегам) хотел их «перетеряти», но они «в поле убежали».[227] Реакция Ивана III была скорой и однозначной: весной 1486 г. под Казань направлена была рать князей В. Оболенского и В. Тулупа, которая снова водворила на престол Мухаммед-Эмина.[228]
Обстановка осложнилась в 1487 г., когда энергичная мать Мухаммед-Эмина — Нур-Салтан вышла снова замуж, но на этот раз за самого Менгли-Гирея. Это создавало опасность прочного крымско-казанского союза. Как раз в то время беспокойный Алегам в союзе с ногайцами снова захватил Казань, изгнав оттуда младшего брата. И вновь Мухаммед-Эмин обратился с просьбой о помощи к Ивану III. 11 апреля (по другим данным, 24 апреля) на Казань были посланы крупные силы во главе с князьями Д. Д. Холмским, И. А. Дорогобужским, А. В. Оболенским, С. И. Ряполовским и др. 18 мая войска прибыли под Казань. Осада города была длительной, но успешной. 9 июля Алегам сдался на милость победителей. 20 июля в Москву пришла весть, что Казань взята. На престол был опять посажен Мухаммед-Эмин. Алегама удалось схватить и отправить в заточение на Вологду. Его мать, братьев и сестер сослали в Карголом на Белоозеро. Крамольных князей и уланов казнили. Участников похода (бояр и детей боярских) Иван III щедро наградил («изжаловал»).[229]
Казанское взятие 1487 г. было событием огромного значения. Хотя тогда и не последовало непосредственного включения Казани в состав Русского государства, но с тех пор, несмотря на противодействие части татарской знати, Казань входит в фарватер русской политики. Наиболее дальновидные князья и мурзы начинают понимать несомненные выгоды для себя союза с могущественной Россией.
Благоприятно для Русского государства складывались и отношения с соседями на северо-западе.
