время достигала примерно 200 тыс. пеших и конных воинов. В одной только битве при Ведроши 1500 г., по литовским данным (возможно, несколько преувеличенным), принимала участие русская конная рать в 40 тыс. человек, не считая пешей. Особенно преувеличивают численность русских войск ливонские источники, стараясь приукрасить свои военные успехи. Так, летом 1501 г. в Прибалтику из Пскова якобы ходило 40 тыс. русских воинов, а осенью даже 90 тыс. человек.[737]
Наряду со строительством вооруженных сил правительство обращало внимание и на изыскание средств, необходимых для их обеспечения, а также для содержания двора и административного аппарата.
Унификация денежной системы, проведенная великокняжеской властью, создала общерусскую монетную стопу. Основными денежными единицами стали «московка» великокняжеского двора и «новгородка», выпускавшаяся в Новгороде. Рубль отныне состоял из 100 новгородок или 200 московских денег. Выпуск собственной золотой монеты («угорских») от имени Ивана III и его сына Ивана отражал возросшую финансовую мощь Руси.[738]
Доходы великокняжеской казны складывались из различных поступлений. Тут были и военные трофеи, и средства, вырученные за экспортную торговлю. Государев домен (дворец) давал материальное обеспечение великокняжескому двору. Удельные князья платили большие суммы в «ордынский выход» (в 1486 г. Борис Волоцкий должен был давать 60 руб. из 1 тыс. руб.[739]). Основное население великокняжеских земель платило прямой налог — дань, к которому добавлялись ям (ямские деньги) за организацию службы связи, «писчая белка» — писцам, мыт (проездная пошлина), тамга (торговая пошлина), пятно (за клеймение лошадей по деньге с лошади с рубля), и выполняло многие иные повинности (городовое дело и др.). Для сбора налогов приходилось содержать большой штат администраторов — даньщиков, таможенников, городчиков, ямских дьяков, писцов. Иногда налоги отдавали на откуп.
«Особые таможенные границы», о которых писал В. И. Ленин, характеризуя черты экономической и политической раздробленности «московского царства», в изучаемый период были особенно сильны. Существование различных податей в разных землях, а особенно многообразие окладных единиц препятствовали регулярному поступлению доходов в Государеву казну. К этому надо добавить и лихоимство администраторов. Издаваемые таможенные грамоты для отдельных областей (например, Белозерская таможенная грамота 1497 г.) регламентировали взимание таможенных поборов, но не могли оградить Казну от хищений. В 80-е годы XV в., как показал Б. Н. Флоря, происходит постепенный процесс ликвидации податных привилегий светских феодалов. Они уже теперь, как правило, платят в Казну не только дань, но и мыт, тамгу, ям и прочие подати. В 90-х годах дело дошло до полной ликвидации податного иммунитета светских феодалов. То же самое произошло и с иммунитетами церковных феодалов. Во всяком случае от 1490–1505 гг. грамот с податными льготами не сохранилось.[740]
Создание Судебника 1497 г. было правовым оформлением процесса складывания единого государства, хотя черты обособленности отдельных земель в правовом отношении еще долго продолжали существовать в практике судопроизводства.
Русское государство складывалось в форме сословной монархии. [741] Именно с конца XV в. начинают оформляться сословия на Руси — феодальная аристократия с ее органом — Боярской думой, дворянство и духовенство, крестьянство и посадские люди. Для представителей господствующего класса возникает комплекс прав-привилегий, отраженный как в законодательных памятниках, так и в практике повседневной жизни.
Успехи в объединительном процессе на рубеже XV–XVI вв. могли быть достигнуты только ценой огромных усилий и жертв народов России, в первую очередь русских крестьян и горожан. Ответом на усиление феодального гнета в то время был резкий подъем классовой борьбы как в городе, так и в деревне, где крестьяне боролись за землю с феодалами всеми имевшимися в их распоряжении средствами. А. Д. Горский установил, что общее число земельных конфликтов в 1463–1500/01 гг. (38–39 лет) выросло более чем в 9 раз по сравнению с 1426–1462 гг., охватив 73 % всех уездов Северо-Восточной Руси. Ведущую роль в этой борьбе играло черносошное крестьянство (выступления владельческих крестьян по темпам интенсивности нарастания борьбы за землю «отставали» примерно вдвое). При этом пик усиления борьбы падает на 80-е и особенно 90-е годы XV в. Некоторый спад (вполовину против 90-х годов) приходится на 1501–1505 гг.[742]
Государь всея Руси Иван III княжил более 40 лет. На первый период его правления (1462–1480 гг.) приходится в основном завершение задач, поставленных в ходе феодальной войны второй четверти XV в., — объединение земель вокруг Москвы и ликвидация остатков ордынского ига. Во второй период (1480–1505 гг.) перед великокняжеской властью встали новые задачи — борьба с пережитками феодальной децентрализации и создание аппарата единого государства. Именно на рубеже XV–XVI вв. во внутренней и внешней политике завязывались те узлы, распутывать которые пришлось на протяжении всего XVI столетия. Борьба с пережитками феодальной раздробленности шла в трех направлениях. Это прежде всего ликвидация удельных княжеств (завершившаяся падением Старицкого княжества при Иване Грозном), борьба с новгородским сепаратизмом (в конечном счете приведшая к разгрому Новгорода в 1570 г.) и, наконец, стремление подчинить церковь государству и секуляризовать церковные земли (программа собора 1503 г. была продолжена соборами 1550 и 1584 гг.).
Василий III и Иван Грозный унаследовали основные направления внешней политики, сформулированные Иваном III. Борьбу за Прибалтику, начатую Иваном III, Иван Грозный продолжил в Ливонской войне, но, правда, успеха не добился. Зато задачу воссоединения русских земель, и в частности присоединения тех из них, что входили в состав Великого княжества Литовского, сын и внук Ивана III выполняли. Продолжали они оборонительную стратегию отца и деда на южных рубежах, понимая, что только прочный, укрепленный тыл мог обеспечить успех восточной политики. Кратковременное присоединение Казани в 1487 г. и поддержка касимовских царевичей дали плоды в середине XVI в., когда Казань и Астрахань были включены в состав Русского государства.
Развитие нового государственного аппарата завершилось не скоро. Включение служилых князей в Боярскую думу только намечалось (завершилось оно в 30-50-е годы XVI в.). Власть наместников ограничивалась уставными грамотами и была ликвидирована только в середине XVI в. Появились соборные заседания (типа церковно-земского собора 1503 г.) — прообраз земских соборов середины XVI в. Сословная монархия конца XV в. примет форму сословно-представительной в середине следующего столетия. Вслед за первым общерусским Судебником (1497 г.) в 1550 г. последует второй. Ограничительная иммунитетная политика, под знаком которой осуществлялись все важнейшие финансово-судебные мероприятия XVI в., также коренится в мероприятиях Ивана III конца XV в. Из эпизодического функционального разделения обязанностей между великокняжескими дьяками Казны и дворца на рубеже XV–XVI вв. в середине XVI в. сложатся новые учреждения — избы (приказы), которые станут важнейшими общегосударственными учреждениями нового типа.
Преемственность наблюдается и в развитии форм классовой борьбы, и в направлениях общественной мысли. Традиции вольнодумцев Новгорода и Москвы были восприняты и развиты Феодосией Косым и Матвеем Башкиным. Зародившиеся течения воинствующих церковников (иосифлян) и нестяжателей будут продолжены как митрополитом Макарием, с одной стороны, так и протопопом Сильвестром и Артемием — с другой. Идеи «Сказания о князьях владимирских» войдут в повседневную дипломатическую практику при Иване IV, а сцены из него будут изображены на царском месте (троне).
Таким образом, к началу XVI в. возрожденная Россия превратилась в мощное многонациональное государство, вставшее на путь централизации. Россию этого времени характеризовали подъем экономики и культуры, развитие политических, торговых и культурных связей со многими странами Европы и Азии, невиданные дотоле внешнеполитические успехи. Вступая в XVI столетие, Россия, как и другие европейские страны, оказалась на пороге нового времени. Перед ней открывались широкие перспективы дальнейшего подъема, пути для которого намечены были в последние десятилетия предшествующего века.
