[1079] Вероятно, вскоре после этого он умер.
Младший из братьев Лобановых Иван Иванович Умной начал свою служебную карьеру при дворе Андрея Старицкого. После того, как этот князь был «пойман», Ивана Умного подвергли торговой казни[1080]. Однако вскоре, в 1542 г., он снова присутствует на приеме послов как сын боярский из Старицы[1081]. К концу 1547 г. его прикомандировывают в качестве конюшего ко двору слабоумного брата Ивана IV Юрия[1082]. В марте 1549 г. он уже сделался окольничим; в последний же раз упоминается в разрядах летом 1553 г.[1083] Вскоре после этого Иван Умной постригается в Кириллове монастыре под именем Иоасафа и до 4 июня 1554 г. (когда сделан «по его душе» вклад) умирает[1084]. О его пребывании в Кириллове монастыре с раздражением вспоминал Иван Грозный в своем послании кирилловскому игумену Козьме (1573 г.), когда уже род Колычевых подвергся суровым репрессиям[1085].
Двое сыновей Ивана Умного стали видными деятелями уже в годы опричнины. Их биография хорошо изучена В.Б. Кобриным[1086]. В 1547 г. Федор Иванович Умной, как и его отец, еще служил при дворе брата Ивана IV Юрия[1087]. Получение им боярского чина в канун опричнины (1562 г.)[1088], несомненно, связано с особой близостью Ф.И. Умного к царю: после учреждения опричнины Ф.И. Умной входит в состав ведущих деятелей государева удела. Последний раз Умный упоминается в источниках 1571–1572 гг.[1089] Младший брат Федора Василий становится окольничим вскоре после создания опричнины[1090]. Последний раз он упоминается в апреле 1574 г.[1091]
Итак, Колычевы — представители верхнего слоя класса феодалов, как правило, энергично поддерживавшие правительственную политику. Близость некоторых из них к дому Андрея Старицкого и их проновгородские симпатии влекли для них не раз тяжелые последствия. Политика московского правительства в XVI в. направлялась на постепенную ликвидацию пережитков политической раздробленности, которые наиболее отчетливо проявлялись в существовании уделов и в обособленности Новгородской земли. Именно в этом нужно видеть характерные черты перипетий политической борьбы в XVI в., а не в пресловутом противоборстве бояр и дворян, о котором столько писалось в исторической литературе.
Колычевы в годы опричнины разделили судьбу многих дворянских фамилий: те из них, которые были особенно близки к мнительному и жестокому монарху, в конечном счете заплатили дорогой ценой за дни фавора. Ни о каком специальном истреблении членов колычевского семейства не может идти речи. В разное время гибли те Колычевы, которых грозный царь подозревал в близости к опальным вельможам. Опричные казни коснулись их выборочно. По данным синодиков, погибло всего 11 Колычевых[1092]. Этим, конечно, дело не ограничивалось. Сюда кроме митрополита Филиппа нужно добавить Ивана Борисовича Хлызнева, о казни которого писал Курбский, сообщая, что вместе с ним погибло около 10 Колычевых[1093]. Отождествляя Ивана Борисовича с племянником Филиппа Колычева Венедиктом (упоминавшемся в синодиках), Леонид находит в рассказе Курбского ошибку[1094]. М.Л. Боде-Колычев заметил, что Венедикт не мог быть убит, как Иван Борисович, при жизни митрополита Филиппа, ибо упоминается еще в 1573 г. Сам Боде-Колычев склонен отождествлять «Ивана Борисовича» с другим племянником Филиппа — Петром[1095], и это явное недоразумение. Речь должна идти о совершенно конкретном лице — И.Б. Хлызневе-Колычеве[1096].
В житии митрополита Филиппа говорится о казни М.И. Колычева, «брата его от родных», после низложения митрополита в 1568 г.[1097] Отождествляя этого Михаила Ивановича с окольничим М.И. Лобановым, некоторые исследователи (Леонид и М.Л. Боде- Колычев) усматривали в тексте жития ошибку, ибо Лобанов приходился не братом, а дядей Филиппу. Поэтому рассказ жития, по их мнению, не мог относиться к Михаилу Ивановичу. Они считают, что в житие вкралась ошибка и имя казненного родственника должно быть изменено в соответствии с рассказом Курбского о гибели Ивана Борисовича Колычева[1098].
Действительно, и в рассказе Курбского, и в житии говорится о посылке Филиппу головы казненного родственника. Но нет оснований считать, что в житие вкралась ошибка. О казни Михаила Ивановича Колычева согласованно говорят три независимых друг от друга источника: Таубе и Крузе, синодики и Курбский, что дает гарантию достоверности этого факта. С Михаилом Ивановичем, очевидно, погибли его дети, а также бездетные двоюродные братья Иван и Василий Андреевичи [1099]. Казнен был, действительно, Михаил Иванович, но не Лобанов, а сын И.С. Хромого, приходившийся троюродным братом митрополиту Филиппу. Правда, по Шереметевскому списку он показан выбывшим только в 1570/71 г., т. е. после смерти Филиппа. Но, скорее всего, это — обычная для Шереметевского списка неточность. Последнее сведение о М.И. Колычеве отнесено к июню 1568 г.[1100] В родословцах трое братьев Михаила Ивановича (Иван, Петр и Федор Корелка) показаны бездетными. Возможно, что они также погибли с Михаилом в связи с делом митрополита Филиппа.
По Таубе и Крузе, М.И. Колычев погиб в тот же день, что и И.П. Федоров — 11 сентября 1568 г. А именно в сентябре 1568 г. в Соловецкий монастырь прибыла комиссия по расследованию дела Филиппа[1101].
Узнав по слухам о страшной казни одного из родственников митрополита Филиппа, Курбский ошибочно отнес это сведение не к М.И. Колычеву, а к И.Б. Хлызневу, который, как ему стало известно, также погиб в 1569 г.
С делом митрополита Филиппа могла быть связана загадочная судьба трех братьев Немятых (Юрия, Афанасия и Ивана), а также внуков Г.А. Носа Колычева — Алексея и Григория, сошедших с исторической сцены в 1568–1570 гг.[1102] С.Б. Веселовский считает, что бездетные племянники Филиппа Венедикт и Петр погибли в связи с низложением их дяди[1103]. Это предположение может быть принято только для Петра[1104], но для Венедикта не подтверждается, ибо он упоминается еще в источниках 1573–1576 гг.[1105] Гибель бездетных двоюродных братьев Тимофея (Даниловича) и Андрея (Третьякова сына), скорее всего, явилась следствием похода Ивана Грозного 1570 г. на Новгород[1106]. Их братья — новгородские помещики — хорошо известны источникам 70-80-х годов. О самих Тимофее и Андрее уже в 60-70-х годах упоминаний не сохранилось[1107]. Последний из Колычевых, о насильственной смерти которого сообщают источники, Василий Иванович Умный погиб не ранее 1575 г. по неясной причине[1108].
Итак, каких-либо специальных гонений на Колычевых в годы опричнины не было[1109]. Некоторые из их обширной семьи входили в гвардию телохранителей Ивана IV (после марта 1573 г. таковых было по меньшей мере девять человек [1110]). Значительное число Колычевых несло обычную службу с новгородских и московских поместий. Неизвестно, пострадал ли кто-либо из старшей ветви Хлызневых, т. е. из детей и внуков Никиты Борисовича. Из остальных же ветвей колычевского рода гибли, как правило, отдельные представители в связи с совершенно различными обстоятельствами. Дело митрополита Филиппа было только одним из них.
Будущий русский митрополит Филипп, до пострижения Федор Степанович Колычев, родился 11 февраля 1507 г.[1111]
Основной источник для изучения жизни и деятельности Филиппа — Федора Колычева — его житие, к сожалению, все еще остается неизданным[1112], хотя представляет собой очень интересный исторический документ. Автор этого памятника жил в конце XVI в. Он происходил из среды соловецких монахов, был очевидцем перенесения «мощей» митрополита Филиппа в Соловецкий монастырь (1591)[1113]. Да и писал житие он, вероятно, в 90-х годах XVI в.[1114] В основу изложения им были положены рассказы
