стокилометровый марш, чтобы к 20 августа быть в указанном районе. А кто займет боевой участок Конармии? Снять армию не представляется никакой возможности, ибо противник сразу же перейдет в наступление и ударит ей в тыл. Буденный сознавал всю ответственность и тем не менее вынужден был признать, что в сложившейся обстановке единственно правильное решение — продолжать наступление на Львов. Это привело бы к разгрому львовской группировки неприятеля и укреплению Юго-Западного фронта. Более того, захват Львова создавал угрозу правому флангу и глубокому тылу противника, оперировавшему против нашей армии на Варшавском направлении. В этом случае белопольское командование неизбежно вынуждено было бы перебросить значительные силы в Львовский район с севера, что, безусловно, облегчило бы положение отступавших соединений Западного фронта. Буденный по предложению Ворошилова послал донесение командующему фронтом. Объяснив Тухачевскому, почему за два дня боев 18 и 19 июля Львов не был взят, и указав на то, что противник, хотя и понес значительные потери, все еще силен (у него восемь бронепоездов, две кавдивизии, четыре пехотные дивизии), Буденный твердо заверил, что через два-три дня Львов будет занят частями Конной армии. Оставление Конной армией занимаемого участка и замену ее другой частью в данный момент и при данных условиях он считает абсолютно невозможным и могущим катастрофически отразиться на всем фронте. И все же, несмотря на это, командарм подготовил приказ на отход армии за реку Буг. 20 августа в шесть часов утра командарм уже читал ответ М. Н. Тухачевского. Командующий подтвердил свою директиву о движении Конармии в район Владимир-Волынский. Однако вовремя прибыть в район Устилуг — Владимир-Волынский Конармия не смогла. Ворошилов по этому поводу писал члену Реввоенсовета республики И. В. Сталину и члену Реввоенсовета Западного фронта Уншлихту: «По моему глубокому убеждению, основанному на опыте, снятие Конармии с Львовского фронта в момент, когда армия подошла вплотную к городу, приковав к себе до семи дивизий противника, является крупнейшей ошибкой, чреватой значительными последствиями». Как и предполагал командарм, обнаружив отход Конармии, белополяки стали преследовать ее, и вскоре их части вышли на реку Буг. Генерал Галлер уход Конармии от Львова расценил как свой крупный успех и использовал его для поднятия боевого духа своих войск. «Нетрудно было представить, — писал впоследствии Буденный, — что в условиях отхода главных сил обоих фронтов наступление на Замостье могло превратиться в обособленную операцию Конармии. Однако директиву требовалось выполнять, и мы немедленно начали готовить соединения к наступлению. Справедливости ради следует сказать, что М. Н. Тухачевский был против движения Конармии на Замостье и отдал директиву лишь по настоянию главкома». К исходу 25 августа командарм принял решение выдвинуться на 25–30 километров в сторону Замостья и запять район Скоморохи — Варенж — Комаров. Буденный знал, что Конармии придется действовать с открытыми флангами, поэтому оперативное построение войск он избрал в форме ромба. 4-я кавдивизия наступала в голове, за ней справа, уступом назад, 14-я, а слева — 6-я. 11-ю кавдивизию командарм вывел в резерв, и она двигалась в хвосте армии. Продвигаясь с боями в направлении на Замостье, Конная армия оказалась в узком коридоре между соединениями польских войск в лесисто-болотистой местности, без должного запаса боеприпасов, продовольствия и фуража. Польское командование было совершенно уверено в успехе операции, а маршал Пилсудский приказал даже не только полностью уничтожить красную конницу, но и захватить в плен Буденного и Ворошилова. Противнику на какое-то время удалось окружить Конармию, но все попытки сжать кольцо не увенчались успехом. Конармейцы героически сражались. Сам командарм часто спешил туда, где складывалась особенно тяжелая обстановка. Так было у села Хорышова- Русского, куда прибыл Буденный. Выслушав доклад Тимошенко о том, что в селе находятся крупные силы противника и он готовится лично повести бригаду в атаку, Буденный сказал:
— Бригаду я сам поведу в атаку.
Он тотчас же проехал перед строем, подбадривая шутками конармейцев, а потом подал команду и первым выхватил из ножен шашку. Конная масса лавиной ринулась вперед. На флангах стремительно рванулись пулеметные тачанки, поливая врага свинцовыми очередями. Белополяки ответили орудийным огнем. Рядом рвались снаряды. Истошно ржали раненые лошади, но командарм был поглощен азартом боя и теперь думал только об одном — чтобы не дрогнули, не остановились бойцы. Оглянулся назад — конармейцы вихрем с криком «ура!» летели на врага.
Смяв белополяков, конармейцы ворвались в село. Хорышов-Русский был очищен от врага.
Очень тяжелыми были бои в районе Замостья. 31 августа 3-я бригада 4-й кавдивизии расположилась на окраине Стаброва, километрах в пятнадцати от Замостья. И вдруг из-за леса выскочили уланы. Тревога! 24-й кавполк быстро развернулся в боевой порядок и двинулся навстречу противнику.
«Оглянувшись, я увидел группу всадников, а впереди знакомую коренастую фигуру командарма, — вспоминал бывший командир взвода 4-й кавдивизии, ныне генерал— майор инженер Потоцкий. — Товарищ командарм, — что было силы закричал я, — еще конница справа!
Но Буденный и группа конармейцев продолжали скакать с обнаженными шашками. Командарм, поглядев в ту и другую стороны, громко подал команду:
— Черт с ними! Бей этих, потом тех!
Бойцы полка увидели командарма, ближайшие к нему услышали его необычную команду: «Бей этих, а потом тех!» и передавали ее по цепи. Эта команда подняла наш дух, усталость как рукой сняло, отовсюду неслись крики:
— С нами Буденный! Ур-рр-ааа!
Полк двинулся на врага. Завязалась рубка. Вначале я еще видел Буденного, старался своим взводом прикрывать его. Командарм был напорист. Он сильным ударом выбил из седла одного улана, схлестнулся в поединке с другим… В гуще боя, когда все смешалось и возникла настоящая свалка, я потерял Буденного из виду. Схватка была недолгой, вскоре противник, беспорядочно отступая, скрылся в лесу.
И тут мы снова увидели Семена Михайловича. Он был разгорячен боем, сверкающий клинок сабли опущен, усы задорно торчат, фуражка, закрепленная ремешком на подбородке, лихо сбилась набок. Счастливые минуты… Мы радовались успеху и гордились своим боевым командармом, храбрым и непобедимым в кавалерийском бою». После этих боев Буденный окончательно убедился, что кольцо окружения можно прорвать. Но где, в каком месте лучше нанести удар? И он принял решение — в районе деревни Русский Горяшев-Грубешов, там, где находились болота. Полки конармейцев не только успешно форсировали заболоченную местность, но и с ходу нанесли по белополякам ощутимый удар.
Ночью 16 сентября из Бердичева прибыл начальник политотдела Конармии Вардин, он сообщил командарму приятную новость: с Польшей ведутся переговоры о мире.
— Дали им по шапке, вот и о мире заговорили! — Семен Михайлович устало зевнул.
Вардин доложил, что в Бердичев прибыло пополнение — четыре тысячи конников. Солдаты бывалые, есть среди них и сибирские казаки. В конце беседы начальник политотдела передал Буденному обращение военнопленных поляков к своим соотечественникам. «Мы не хотим войны с Советской Россией, — читал Семен Михайлович. — Мы требуем немедленного заключения мира. Мы желаем жить в дружеских отношениях и мирно исполнять свой труд совместно с рабочими и крестьянами России. И обещаем Ревкомитету Польши на каждое его воззвание и требование встать с оружием в руках, как один, как кирпичная стена, для защиты Рабоче-Крестьянского Революционного Комитета Польши и совместно с советскими российскими войсками вступить в бой против лакеев иностранного капитала и угнетателей рабочих и крестьян Польши.
Председатель Дрожанский. Секретарь Аспер. От имени присутствующих Иондрас».
Буденный приказал это воззвание перепечатать и иметь в каждому полку. Прошла еще одна неделя. Соединения 12-й армии прочно закрепились на Горыни и успешно сдерживали натиск белополяков. По настоятельной просьбе командующего фронтом М. Н. Тухачевского, главком С. С. Каменев принял решение вывести Конную армию на отдых. В директиве главкома командованию Западного фронта и Первой Конной армии указывалось: «1-ю Конную армию назначаю в свой резерв и приказываю направить ее через Бердичев на Кременчуг, где ей сосредоточиться к 10 октября…»
— Видимо, собираются бросить нас на Врангеля. Об этом мне говорил главком еще в Бердичеве, — сказал Ворошилов.
Еще когда Первая Конная вела тяжелые бои с белополяками, Врангель активизировал свои действия на юге страны. Особо серьезную опасность представляло для частей Красной Армии, писал главком С. С. Каменев в своем докладе председателю Реввоенсовета республики, превосходство конницы у Врангеля. 19 августа, обсудив обстановку на юге страны, Политбюро ЦК партии приняло специальное постановление о
