Тимошенко поблагодарил его и, глядя на Климента Ефремовича, заметил:
— Не мне наркомом следовало быть, а Семену Михайловичу. И по возрасту он старше, и опыта у него больше.
Ворошилов, однако, возразил: у Буденного нагрузок хватает. А потребуется его помощь, он никогда не откажет.
Вскоре после этого Буденный был на докладе у наркома, и тот сообщил ему, что он отдал распоряжение о проведении в военных округах дивизионных тактических учений с боевой стрельбой.
— Первое такое учение будем проводить у вас, в Московском военном округе, — сказал нарком. — Где лучше?
Буденный предложил в Гороховецких лагерях. Нарком Тимошенко согласился с командующим, подчеркнув, что заодно он проверит боевую готовность войск округа. «Знаю, слышал от Ворошилова, что вы многое сделали в округе и все же хочу лично все посмотреть», — добавил нарком. «Мы наблюдали, как на практике проявляют себя положения артиллерийского устава, — писал об этом учении маршал К. А. Мерецков, — и каковы способности командиров различных степеней по организации боя и управлению подразделениями, частями и соединениями, а также боевую слаженность войск. Учение прошло поучительно». Во время боя с «противником» командующему Московским военным округом доложили, что танки пошли в атаку на позиции артиллеристов. Тогда маршал сел в головной танк и возглавил атаку. Все прошло как нельзя лучше, но в самый последний момент танк чуть не свалился в глубокий овраг, заполненный водой. Водитель, молодой танкист, видя рядом с собой маршала, растерялся и в дыму не смог быстро сориентироваться. На какое-то мгновение машина, задрав нос, повисла над оврагом, но тут же рванулась на обочину дороги. Нарком обороны, наблюдая за атакой, не заметил, как Буденный исчез. Он хотел отдать какие-то распоряжения и, не найдя маршала, недоуменно пожал плечами. Когда Буденный вернулся, Тимошенко сердито бросил вполголоса:
— Кто вам разрешил участвовать в атаке?..
Нарком провел совещание командиров, на котором сделал обстоятельный разбор учения. Все пришли к общему заключению: учение оказалось очень полезным, такие учения необходимо провести во всех округах. Отмечалось также, что командующий округом умело руководил войсками. Казалось бы, тот злополучный эпизод уже забыт. Но вот взял слово Тимошенко. Дав учению высокую оценку, он вдруг взглянул на Буденного и сказал:
— А вам, Семен Михайлович, советую садиться не в танк, а быть на КП и руководить войсками. Это в гражданскую войну с шашкой наголо мы мчались за вами в атаку. Но те времена давно прошли, да и танк не лошадь.
Все, что сделал маршал Буденный на посту командующего Московским военным округом, по достоинству было оценено Советским правительством: в конце июля маршал Буденный был назначен первым заместителем наркома обороны СССР с освобождением от должности командующего Московским военным округом. Дела он сдал генералу армии И. В. Тюленеву, тоже бывшему соратнику по Первой Конной армии.
— Вот какие кадры вырастила Первая Конная! — с гордостью сказал маршал Тимошенко, поздравляя Семена Михайловича с новой должностью.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В ЧАС ГРОЗНЫХ ИСПЫТАНИЙ
Наступил 1941 год. На страну надвигался час грозных испытаний. Фашистская Германия расширяла агрессию. Северная Франция была оккупирована гитлеровцами, а французская армия, деморализованная и подавленная, беспорядочно в панике отступала на запад и юг. Бельгия и Голландия лежали под ногами захватчиков. Буденный понимал, что передышка, полученная в результате пакта о ненападении, заключенного с фашистской Германией в 1939 году, не будет длительной, если учесть агрессивный характер германского фашизма. «Напряжение нарастало, — писал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в ту пору начальник Генштаба. — И чем ближе надвигалась угроза войны, тем напряженнее работало руководство Наркомата обороны. Руководящий состав Наркомата и Генштаба, особенно маршал С. К. Тимошенко, в то время работали по 18–19 часов в сутки. Часто нарком оставался у себя в кабинете до утра». Развертывание Советских Вооруженных Сил в связи с угрозой фашистской агрессии, повышение их боевой готовности, проведение неотложных мер для укрепления Красной Армии и Военно-Морского Флота — эти и многие другие вопросы находились в центре внимания деятельности нашей партии. Необходимость укрепления Вооруженных Сил была глубоко обоснована в решениях XVIII съезда, XVIII партийной конференции, в ряде постановлений ЦК партии и правительства. В феврале 1941 года ЦК партии и правительство утвердили план мобилизации, на основе которого проводились крупные мобилизационные мероприятия. Весной был разработан Наркоматом обороны новый план обороны государственной границы… Развертывание армии проводилось энергично, но оно не было завершено к началу войны. Многие новые части и соединения не имели еще достаточного количества вооружения и боевой техники, особенно новых образцов. В середине июня, близко к полуночи, наркома обороны Тимошенко и его первого заместителя Буденного пригласили к Сталину. В кабинете уже находились Ворошилов, Молотов и Калинин. «Сталин бегло оглядел нас, — писал Буденный, — устало, в задумчивости прошелся по кабинету раз, другой, третий и остановился у карты.
— Меры, какие мы принимаем, чтобы предотвратить военный конфликт с Германией, не дают нужных результатов, — тихо сказал он. — Война неотвратимо приближается. Трагическая развязка вот-вот наступит. Людоед Гитлер не отказывается от своих планов завоевания мирового господства… Я думаю, мы предпримем еще один дипломатический шаг. Сделаем небольшое заявление в печати. Цель его, во-первых, дать понять Гитлеру, что нам известны его планы. Во-вторых, предупредить мировую общественность, что Гитлер собирается развязать войну, которая охватит все материки и континенты земного шара и в огне которой погибнут миллионы людей, прольются реки крови. В-третьих, вызвать Гитлера на откровенность.
— Он может промолчать, — заметил Тимошенко.
— Но тогда само молчание послужит красноречивым ответом, — сказал Калинин.
Сталин подал знак Молотову:
— Пожалуйста, зачитайте.
Вполголоса, делая характерные для него паузы после определенных слов, Вячеслав Михайлович начал читать «Сообщение ТАСС…».
14 июня сообщение ТАСС было опубликовано в печати. Ответа на него не последовало. Хорошо помню, как Сталин озабоченно сказал:
— Да, войны с Гитлером, кажется, нам не избежать».
Через несколько дней, 21 июня, произошло событие, которое особенно насторожило Буденного. Начальник Генштаба Жуков сообщил, что, по докладу начальника штаба Киевского военного округа генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева, к нашим пограничникам явился немецкий перебежчик-фельдфебель. Он заявил, что наступление немецких войск начнется утром 22 июня. Правда, выслушав доклад наркома обороны, Сталин высказал такую мысль: не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика. чтобы спровоцировать конфликт? Нет, ответил Тимошенко, считаем, что перебежчик говорит правду. Нарком предложил Сталину немедленно дать директиву командующим о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность. Однако Сталин возразил: такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
Когда Жуков ушел составлять проект директивы, маршал Буденный, глядя на Тимошенко, спросил:
— Неужели и ты, Семен Константинович, уверовал в то, что немцы щекочут нам нервы?
