Любимова, чем сочинять за него текст. С уважением, В. Золотухин».
Вторник. Молитва, зарядка
Вчера хоронил репертуар, роли, пьесы. Грустно. Я прятал в сундук мою жизнь. Театр ушел в легенду. Мы, кажется (не я, я знаю, что сделал Любимов, т. е. сделали-то, безусловно, мы, то, что ему не удалось в 83-м), не совсем улавливаем до конца, что произошло.
«Литературная газета». Многие друзья отказываются комментировать.
— Что вы говорите? Это неожиданность для меня!
— Для меня тоже. То есть я-то комментирую, и позиция газеты однозначная. Но вот…
— Нет ли у вас фотографий, ранних, когда вы все еще были вместе, едины?
— Да едиными мы, в общем-то, никогда не были. Все это миф…
Суббота. Молитва, зарядка, душ
Привычка — душа державы. Голова, и душа, и сердце — все работает в направлении переживаний по поводу захвата и гибели театра. Вчера какой-то неприятный разговор в регистратуре зубной поликлиники. Бабки с такой рьяностью защищают Губенко — «талантливый актер», «организатор», «патриот»… «А ваш Любимов…» И все это с такой злорадной улыбкой и крысиным прищуром глаз. Вот тебе и общественное мнение! Фурману надо написать письмо, чтобы организовал подписи в защиту Любимова. «Губенко — руки прочь от Таганки!» Не может ли Собчак приютить Театр на Таганке в марте-апреле? Не может ли Гусев[45] интеллигенцию поднять?
Четверг. Молитвы, кофе
Победа Ельцина — наша победа над Губенко, над Моссоветом. Только была бы победа!.. Господи, помоги ему и нам! Это еще и победа Лужкова над Гончаром, и это еще, быть может, важнее в нашем деле, в деле Театра на Таганке. Но как-то так зыбко все… В который раз я слышу за один час слова «опухший президент», я и сам это отметил про себя… но мало ли, даже если выпил и проспался… Ну и что?
Не помню день недели
Но чувствую себя уверенно, с внутренней гордостью за вчерашнего «Павла I». Господь Бог не оставил меня, хотя весь день трясло от страха и за текст, и вообще за то, что произошло в стране. Но откуда что взялось? Когда артист жалеет о том, что его сейчас не видит, не смотрит режиссер, это признак хороший. Очевидно, в виду надо иметь все-таки совестливого актера. Я думаю, что я такой…
Пятница. Утро, церковь
Сергий Радонежский. День рождения Ксении. И целый день театр — кем и от кого охраняется наше здание? Моя версия: оно необходимо было путчистам как стратегическая высота и прибежище боевиков. Без саперов туда нельзя входить.
Воскресенье. Молитва, зарядка
Всю эту панихидную канитель по утраченному времени надо бросить и начать снова новую жизнь в новой России. А письма Филатова я все-таки опубликую. Хотя в свете танкового удара президента хотел я ему это простить, но Шацкая вовремя меня остановила. Не будем злорадствовать — артистов подставили, но они вели и ведут себя все-таки омерзительно. Какое-то собрание было у них. «Это дело кончилось», — слова А. Богиной, ставшей почему-то под знамена Седых-Бондаренко — Губенко. А был ли Губенко на этом собрании?
Ночь у меня одна была странная — я всю ночь сочинял письмо к ним с тезисами о примирении, сесть опять рядком да поговорить ладком, забыть обиды и не выяснять отношений, не считать грехов друг друга и не отгадывать, кто начал и зачем. Но мне наутро объяснила Л. М.: «С высоты победителей для них это унизительно». Но почему мир, даже с высоты победителей, хуже войны? Впрочем, еще поглядим.
Понедельник. Ту-154
Пец считает, что срыв двух спектаклей в Рейсельгаузе — вина Любимова, который в интервью в Бонне иностранным журналистам много говорил, что театр умер, театра нет, театр он закрыл. Политика, политика, и ни слова о «Живаго». «Какая Таганка? Ее же нет!»
Вторник. Молитва, зарядка
Что касается освобождения театра — оно затягивается. Так просто их оттуда не выкуришь. Бумага за бумагой, суд да пересуд. «Зачем вам помещение, если вы объявили о закрытии театра?» И правильно говорят. Поэтому пусть власти, если они хотят, чтоб была Таганка, вернут нам помещение и выкурят охрану «Эдила».
Четверг. Молитва, зарядка
Со мною Бог, а с ними Колька…
«Петровка, 38.
Начальнику ГУВД г. Москвы Панкратову В. И.
Уважаемый Владимир Иосифович!
Решением арбитражного суда Театру на Таганке возвращено его помещение. Однако частная охрана «Эдил», нанятая Губенко с бывшим депутатом Седых-Бондаренко, не подчиняется решению суда и не пускает нас в театр. Убедительно просим Вас вмешаться в нашу проблему и снять частую охрану с государственного театра.
Пятница. Молитва, зарядка
Мозг, душа, сердце — все органы и все время подчинены одной проблеме, одной цели: что бы еще изобрести, кому дозвониться, написать, послать факс или телеграмму с просьбой помочь выбить губенковскую охрану из театра.
Суббота. Молитва, зарядка
И вот нет Турбина, и вот я уже не поговорю с ним о Хлестакове, а он звал, предлагал… Боже! Как мы не любим себя!
К вопросу «возлюби ближнего, как самого себя», к вопросу об эгоизме.
Воскресенье — отдай Богу
Я вывесил в театре решение совета коллектива следующего содержания:
«В связи с решением арбитражного суда о возвращении Театру на Таганке всего комплекса зданий, а также с резко изменившейся политической ситуацией в стране просить художественного руководителя и директора Театра на Таганке Ю. П. Любимова разрешить подготовить театр к открытию 30-го сезона 12 декабря в день новых демократических выборов премьерой спектакля „Доктор Живаго“».
Приклеено это было 14-го, а 15-го утром я увидел только следы от листка. Противоборствующая сторона хозяйничает уже и на нашей стороне. Чудовищно! Сплошное насилие. Грязь и запустение на той половине. Мусор лезет из урн. Бродят голодные кошки, ОМОН сутками смотрит телевизор. Нашли теплое место.
Понедельник. Молитва, зарядка
