Клонский линкор продолжал выписывать полуциркуляцию со случайными рысканиями. Так пилоты затрудняли наведение комендорам «Лотарингии», одновременно стремясь сохранить выгодную дистанцию.
Фон Лауниц, в то же время, вел линкор в ближний бой, где отменная скорострельность и численное превосходство его пушек могли переломить ход драки.
Пятым залпом комендоры добились двух попаданий бронебойными. У «Аббаса» начала стремительно скисать мощность на одном маршевом двигателе.
«Аждат» прошил две переборки и уничтожил запасной мостик германского дредноута. Одновременно 747-мм фугас вырвал из легкого корпуса целую батарею лазерных пушек ПКО.
Бронированный германский монстр, пользуясь частичной потерей скорости «Аббаса», прорвался на ближнюю дистанцию. Маршевые дюзы горели победным огнем, пробоины искрили, плевались фонтанами огня орудийные компенсаторы, зенитные установки плели разноцветную паутину вокруг могучего полистального тела, а солнце заливало светом черные бока.
И тут на сцене появились флуггеры Великой Конкордии.
— Третья! — Раздался голос в наушниках командира третьей башни ГК линкора «Лотарингия».
— Здесь третья. — Отрепетовал капитан-лейтенант Леопольд Кастельхофф.
— Доложить повреждения. У башни не опрашивается второй откатник.
Инженер-капитан Куммель по кличке Окурок волнуется. Окурок — это из-за привычки непрерывно смолить сигару, а также из-за фамилии (Куммель — Штуммель, какая, в сущности, разница?!).
Командир сидел за пультом в бронированной полусфере. Прямо в башне. Проклятые клоны умудрились перебить короб с кабелями дистанционного управления. Пришлось бежать сюда, под стальные своды, совсем ненадежные, когда речь идет о 747-мм снарядах…
Взгляд на индикаторы.
— Порядок с откатником. — И, подумав секунду. — Дистанционный короб разбит, как ты знаешь. Что там вообще может опрашиваться?!
Тут же возник голос капитана Лауница.
— По всем башням ГК! Приказываю огонь в предельном темпе. Огонь по готовности!
Окурок наверняка собирался ввернуть что-нибудь из обычного рациона, которым он любил угощать коллег, насчет устава в бою и резервных каналов связи. Как будто кто-то не в курсе насчет резервных каналов!
Но после сессии командира заткнулся.
Предельный темп огня по готовности — это не шутки.
Башня начинает работать сама по себе, не координируясь в залпах с остальными. Самостоятельная, индивидуальная наводка при темпе выстрел в пять секунд требует от комендоров полной концентрации.
А то, что оборудование из центра не опрашивается, так и бес с ним. Главное, что башня в работе!
Вот он, «Аббас»!
Километровая акула на голубом фоне планеты. Его хорошо видно в телеметрии. При максимальном приближении можно разглядеть даже фактуру брони. Что такое тысяча километров для хорошей оптики?
«С верхней полусферы норовит зайти, дерьмо кошачье! — Подумал Лео. — Это хорошо».
Хорошо потому что его четырехорудийная башня как раз на спине «Лотарингии».
— Упреждение сто двадцать. — Доложил расчет наводчик. — Дистанция тысяча пятьдесят восемь, семьдесят!
— Фугасными!
— Есть фугасными.
Лео спиной почувствовал вибрацию элеваторного короба. Четыре снаряда только что поступили из крюйт-камеры в замки.
Голограмма прицеливания. Силуэт мишени. Расчет местоположения в точке контакта.
— Огонь!
Бинарная смесь взорвалась, вышибая снаряды. Гулкий удар прокатился по всему организму, порождая волны мурашек на коже.
Он мог бы справиться один, со своего пульта. Слава Богу, парсер в строю! Но с товарищами гораздо надежнее и гораздо быстрее. Их пятеро. Два комендора на каждый двухорудийный сегмент. Наводчик. Оператор элеватора. И он, командир.
Коллег не видно. Элеваторщик, ясное дело, сидит в глубине артиллерийского трюма. А комендоры и наводчики — каждый в отдельной бронесфере, закованные в скафандр «Гранит». Иначе нельзя.
Двухслойная полутораметровая защита башни с прослойкой из «умного» пластика не спасет от снаряда. И тогда, без индивидуальной брони, им всем коллективная крышка. Впрочем, и это не окончательная страховка…
— Есть попадание! — Радостно доложил наводчик. — Носовая оконечность!
— Дистанция?! — Теперь очередь командира проявлять показную нервозность.
В самом деле, попадание он и сам видит, а стрелять надо еще и еще.
— Девятьсот двадцать, двадцать.
Надо же, как хорошо сблизились!
— Бронебойные!
Многогранник башни с наплывами артустановок по бокам ворочается вслед цели. Солнце отбрасывает длинную тень на борт корабля. Пушки поднимаются. И…
Стороннему наблюдателю лучше не смотреть.
Ослепительная счетверенная вспышка!
Повторенная четырьмя соплами откатников!
В космос уносятся двенадцать тонн стали, поглощая тридцать километров ежесекундно! Максимальная мощность, максимальная скорость! Сейчас не до миндальничания, как при работе по наземным целым, когда необходимо укрощать порыв снарядный!
Вдали тусклые вспышки — это заработали маршевые двигатели снарядов. В пустоту улетают отработанные поддоны с чеканными надписями «Semper fidelis».
— Лео! — Внезапный вопль трансляции отвлек от прицела.
— Что?! — Индикатор седьмого канала пульсирует красным. Цитадель ПКО на связи.
— Чертовы «Фраваши»! К вам торпеда! Перехват не успеваю, прогноз: шесть секунд!
«Знать бы откуда, — пронеслась бессильная мысль. — И ведь активная защита выработана подчистую…»
Если знать направление, теоретически можно успеть развернуть ложемент с двухдюймовой бронеспинкой. Всё лучше…
Пять… четыре… три… две… ну же!.. Неужели мимо?!
Сотрясение.
Вспышка.
Удар: затылок о подголовник!
Голова мотается в сфере шлема. Что это? Крепление страховочного ремня. Вырвано с корнем.
Пульт. Искры. В правой части клавиатуры вмятина. Как раз по размеру налобника. Голограмма прицеливания. Дрожит и дергается. Или это с глазами непорядок?
Только не прицел. Только не прицел. Только не прицел. Что это на губах? Соленое. Кровь. Что это застит глаза? Тоже кровь.
Умница «Гранит» вытирает губкой.
Жив?
Жив.
Укол в шею.
Скафандр колет стимуляторы.
