непосредственного начальства.
Жагров церемонно поклонился.
Полетели.
Только оказавшись наедине с флуггером, радиопереговоры не в счет, я понял, с чего меня охватил такой мандраж. Вроде бы не салага. Насмотрелся на всякое. А трясет-то как?! Так же, как перед вылетом на торпедоносце Яхнина против джипсов — моем третьем полноценном боевом задании. То есть: совершено неприлично трясет.
Передо мной в полный рост, словно танк над окопом, выросла перспектива встречи с авиадивизией номер двадцать три под командой Бахмана Салехи, которая, как я точно знал из разведсводки, введена в состав гарнизона Крепости Кресасп.
До сих пор гарнизонные флуггеры на поле боя не отметились. Значит, лейтенант Рошни Тервани была с большой вероятностью жива и запросто могла попасть под раздачу, когда мы начнем генеральный штурм!
И вот за нее — я боялся!
Боялся, что мы встретимся в карусели собачьей свалки. С самого начала войны меня преследовала эта мысль! И вот…
Часы тикали.
Секундная стрелка поглощала секунды, а контейнеры инфоборьбы пилили эфир.
К 9-00 истребители болтались на поводке автопилотов уже больше часа.
Под нами шли колонны техники. бэтээры, танки, грузовики, самоходные орудия всех мастей, мобильное ПКО, включая сверхмощные установки Х-45. Примерно в 8-50 на юго-восток проследовала дивизия ударных вертолетов, а за ними потянулись огромные транспортники и десантно-штурмовые «володьки». Тоже много, штук семьдесят!
К слову, вся эта мощь была лишь частью демонстрационных мероприятий. По крайней мере, такие выводы я сделал из вводной. Где-то находился район высадки «Нерпа» — главная цель наступления. Где та «Нерпа»? Где угодно, нам не докладывали.
Зато теперь все отчетливее проступал план командования.
Вся эта полуосмысленная суета после блестящего захвата второстепенных космодромов — лишь подготовка основного маневра. Главные силы все-таки обрушатся на пехлеванов с орбиты!
Однако — как?
Ведь сокрушительное могущество восьми башен ПКО Керсаспа в строю! Ардвахишт и Север простреливаются клонами вдоль и поперек. Куда же нацелился мастер стратегии, главком Пантелеев?
В 9-11 я увидел как эскадрилья И-02 в полном составе сделала разворот, задрала носы в небо и скрылась в облаках.
— Григорий Алексеевич! — Я вызвал ведущего.
— Да, Румянцев.
— Куда это Бабакулов со своими рванул?
— Ибрагим сказал, что на «Дзуйхо». А какая разница?
— Да как-то… треть истребителей ушла, а мы остаемся клонов приманивать. А ну как приманим?
— Боишься… Судя по всему, клоны уже отоварились с «Хагенов», или никто Бабакулова не отослал бы.
— Нас тогда почему не снимают? Ведь больше часа каруселим без толку.
— Слушай, я откуда знаю?! Служи давай, без замечаний! Аналитик хренов! — Бердник рассердился.
Насколько я знал командира — для порядка.
Григорий Алексеевич, когда зол по-настоящему, никогда не грубит, обязательно переходит на «вы», а голос тихий-тихий. Вот тогда надо опасаться! Это значит, что батя близок к точке фазового перехода! Или пепельница полетит в голову, или выговор в личное дело.
Впрочем, хоть я и «хренов аналитик», а рассудил верно. Пришел приказ возвращаться на Хордад за боезапасом. Будем сдавать «Рододендроны» и принимать… Что-то вместо них.
На Хордаде сделалось интересно!
То, что мы увидели, заходя на посадку, наводило на мысли. Мы, истребители И-01, И-03, припозднились, космодром был полон, так что богатый материал для размышлений имелся в наличии.
Взлетные полосы и рулежные дорожки, отстойники возле ангаров и зоны ожидания были забиты истребителями. Стояли также «Андромеды-Е» и «Асмодеи» с узнаваемым радаром «Периметр-5» в кормовой части. А вот штурмовиков — мало. И ни одного торпедоносца.
Ударный потенциал плацдарма Хордад только что обкорнали почти под ноль.
Сами по себе истребители не имеют заметного стратегического смысла.
Куда делись ударные эскадрильи? Зачем?
Ценная мысль ровно одна: всю нашу москитную братию готовят прикрывать… некие очень серьезные средства.
Сели.
Бердник поговорил по рации с каким-то начальством, после чего последовала команда:
— Из машин, размять ноги, оправиться. Быть в пятиминутной готовности.
Ну что, конечности скажут спасибо: походить — это святое.
Я выбрался из «Дюрандаля» и почти бегом помчался в «Андромеду»-столовую, где разрешалось курить. Туда же направлялась немаленькая толпа страждущих, и ваш покорный слуга поторапливался. Иначе ведь не влезешь! Парни, закованные в «Гранит-М», превратились в форменных носорогов — кубрики «Андромеды» на такое не рассчитаны.
Успел, повезло.
Перепускной шлюз, шипя, стравил вредную атмосферу, и первая порция пилотов ввалилась в столовую.
Ка-а-ак же хотелось скинуть шлем! Подышать нормальным, родным, «пластиковым» воздухом после сто десятого цикла регенерации! Выкурить сигарету и наконец начесаться всласть!
В кубрике было людно. С каждой минутой все «люднее».
Я расположил свои могучие телеса на банке, шлем шмякнул на столешницу, оставалось стрельнуть огоньку, ибо сигареты имелись, но зажигалка моя, как обычно, сдохла — копеечное одноразовое дерьмо.
Пилоты стояли, сидели, кое-кто прямо на полу вдоль переборок, слышался гомон голосов, а кислород уже отравили первые никотиновые облачка.
Подле левой руки обнаружилось плечо с шевроном «Комэск И-01» — Белоконь!
— Здорово, тезка! — Я пихнул его локтем. — Огоньком не богат?
— Здорово, тезка. — Андрей покосился на палочку здоровья на моей губе. — Я не курю, ты же знаешь.
— Я не закурить прошу, а огня! У тебя же точно есть!
Белоконь пошарил в наплечном контейнере с малым НЗ, где должна была храниться зажигалка.
— Травись на здоровье. — Он извлек пламя и подождал, пока я раскочегарю табак «Гвардейский». — Как летается, однокашник?
— Обычно. Не война — курорт. Только вылетов — перебор. Руки-ноги отваливаются.
— Аналогично. Правда, ведомого подстрелили вчера, черт…
— Насмерть? — Спросил я, затягиваясь.
— Нет. Но левую руку в клочья. — Белоконь показал пальцами, как именно. — Комиссуют парня, без вопросов. Как бы на инвалидность не попал… Сам же знаешь, что нынче с очередями на протезирование! И глупо-то как получилось! Представляешь, умудрился поймать двадцать миллиметров в пикировании! Из башенной скорострелки! Очередь прямо во фронтальную проекцию!
— Ого! Редкий случай! — Воскликнул кто-то из 14-го ОАКР.
— Повезло же парню, а! Обычная пушка, ну ты скажи! — Поддержали его коллеги.
— Повезло, что не в голову. — Откликнулся некто рассудительный.
