Чего тебе недостает:
Времени.
Каким человеком считаешь себя?
Разным.
За что любишь жизнь?
Какую?
Любимый цвет, цветок, запах, звук:
Белый, гвоздика, запах выгоревших волос, звук колокола.
Чего хочешь добиться в жизни?
Чтобы помнили, чтобы везде пускали.
Что бы ты подарил любимому человеку, если бы был всемогущ?
Еще одну жизнь.
Какое событие стало бы для тебя самым радостным?
Премьера «Гамлета».
А какое трагедией?
Потеря голоса.
Чему последний раз радовался?
Хорошему настроению.
Что последний раз огорчило?
Все.
Любимый афоризм, изречение:
«Разберемся». В. Высоцкий.
Только для тебя характерное выражение:
Разберемся.
Что бы ты сделал в первую очередь, если бы стал обладателем миллиона рублей?
Устроил бы банкет.
Твое увлечение:
Стихи, зажигалки.
Любимое место в любимом городе:
Самотека, Москва.
Любимая футбольная команда:
Нет.
Твоя мечта:
О лучшей жизни.
Ты счастлив?
Иногда — да.
Почему?
Просто так.
Хочешь ли быть великим и почему?
Хочу и буду. Почему? Ну уж это знаете!..
Он действительно стал великим — поэтом, певцом и артистом! Но это величие было в нем уже тогда, в конце 60-х — 70-м. Несмотря на официальное непризнание музыкального и поэтического дарования Владимира Высоцкого, народ, причем самый разноликий — от доцента НИИ, студента, театрала, до простого трудяги и зека, народ его любил. Произвольно тиражировались магнитофонные записи, на встречах- концертах залы были переполнены, люди шли в Театр на Таганке не только посмотреть новую постановку, но и увидеть и услышать Высоцкого.
После смерти Владимира Семеновича распространились два мнения, причем совершенно противоположных: в Театре на Таганке его любили, поддерживали и второе — его не любили, завидовали, обсуждали и осуждали. На наш взгляд, было и то и другое. Когда он появился в Театре на Таганке в новом, только развивающемся коллективе, недавно отовсюду выгнанный, не принятый ни в «Современник», ни в кино, ни на телевидение — Высоцкого любили. Такой «свой» — всю ночь готовый прогулять, пропеть, прошутить в шумной компании, где-нибудь в коммуналке!.. Сколько он продержится у Любимова?.. Неделю?.. Месяц?.. Год?.. Такому обязательно надо помочь, спасти, вытащить!.. У нас всегда жалостливо относятся к пьющим талантам, потому что не видят конкуренции, предполагая, что болезнь, алкоголизм сломит любого. Но шли годы, а Высоцкого из театра не выгоняли, мирились с его сложным, взрывным характером, да и сам он не пошел по уготованному пути пьяницы и неудачника — мог не пить годами, играл поразительно и Любимов давал ему ведущие роли. И мало того, со временем репертуар театра стал строиться под Высоцкого! Вот тут-то как не появиться нелюбви и зависти?.. Да, Владимира Семеновича ценили, когда на гастролях где-нибудь в Набережных Челнах он мог «заставить» тысячные аудитории слушать выступление своих коллег-актеров всего лишь угрозой, что не будет петь! Им восхищались и считали святым делом поддерживать, когда он больной, в предынфарктном состоянии появлялся на сцене в Варшаве, Марселе или в олимпийской Москве! И не в осуждение артистам это сказано. В то время так патриотично, так модно было смотреть, как «сгорает» человек ради «общего дела», и помогать ему взойти на Голгофу. Очень немодно было быть богатым — не то что богатым, а материально свободным, умеющим зарабатывать своим интеллектуальным трудом столько, сколько необходимо для жизни, зарабатывать вне зависимости от продвижения по партийной лестнице и официального одобрения.
И помощь, которую оказывали Владимиру Высоцкому в Театре на Таганке, имела тоталитарный оттенок: выговоры, угрозы лишить ролей, отстранение от работы, обсуждение на собраниях причин его болезни, требование, чтобы он вел себя «как все».
Отрывки из дневниковых воспоминаний В. С. Золотухина:
09.12.1968. Шеф ездил к нему вчера, уговаривал зашить бомбу, мину смертельного исхода от алкоголя. Володя не согласился: «Я здоровый человек»…
11.12.1968…Убеждал Высоцкого, почему ему нельзя категорически уходить из театра и надо писать письмо коллективу. «Если сам не хочешь, давай я напишу»… Высоцкий (обо мне): Золотухин — человек щедрый на похвалу… Он не боится хвалить другого, потому что внутри себя уверен, что сам он все равно лучше…
Сегодня Володя беседует с шефом. Интересно, чем кончится эта аудиенция…
14.12.1968. Вчера восстанавливали Высоцкого в правах артиста Театра на Таганке. И смех и грех.
— Мы прощаем его, конечно, но если он еще над нами посмеется… да и тогда мы его простим.
Шеф: Есть принципиальная разница между Губенко и Высоцким. Губенко — гангстер. Высоцкий — несчастный человек, любящий при всех отклонениях театр и желающий в нем работать…
Письмо Высоцкого. «Сзади много черной краски, теперь нужно высветлять».
Галина Н. (Г. Н. Власова — заслуженная артистка РСФСР, актриса Театра на Таганке): Зазнался, стрижет купюры в кармане…
20.02.1969. Приходил Высоцкий: «Опять мне все напортили, обманули, сказали, что едем к друзьям, а увезли в больницу и закрыли железные ворота. Зачем это нужно было? Я уже сам справился…»
04.05.1969…Вчера партбюро обсуждало его возвращение. Решено вынести на труппу 5-го числа.
— Шеф говорил сурово… Был какой-то момент, когда мне хотелось встать, сказать: «Ну что ж, значит не получается у нас». — «Какие мы будем иметь гарантии?» А какие гарантии, кроме слова?! Больше всего меня порадовало, что шеф в течение 15 минут говорил о тебе: «Я снимаю шляпу перед ним… Ведущий артист, я ни разу от него не услышал какие-нибудь возражения на мои замечания… Они не всегда бывают в нужной, приемлемой форме и, может быть, он и обидится где-то на меня, но никогда не покажет этого, на следующий день приходит и выполняет мои замечания… В «Матери» стоит в любой массовке, за ним не приходится ходить, звать. Он первый на сцене… Я уважаю этого человека. Профессионал, которому дорого то место, где он работает… Посмотрите, как он в течение пяти лет выходит к зрителям в «Десяти днях…» Он не гнушается никакой работой, все делает, что бы его ни попросили в спектакле. И это сразу видно, как
