мраморноживые луны телесные сахарные…
…знаю чую что жены с такими античными ягодицами лунами млечными неистовы в любви и устье лоно их таящееся за телесными валунами лунами труднодоступно для ярого алого нетерпеливого льстивого фаллоса как река бьющаяся в неприступных пропастях скалах камнях недоступна для рыбаря иль купальщика…
Но я кладу бешеные извилистые персты свои на её валуны на её мраморные окатыши на её купола на две её луны тугие тучные манящие животрепетные сметанные внимающие… я кладу персты возлагаю персты дрожащие чтоб объять укротить усмирить их и себя…
Но комары и слепни и сухие колосья жалят нас и мешают телам нашим нагим перепутаться перемешаться перелиться друг в друга впасть друг в друга и совокупно сладимо содрогнувшись друг в друге остаться остаться остаться истратиться извергнуться изойти бешеными семенами…
И!..
Мы стоим нагие под хлебной ржаной луной под лимонной луной под дынной высохшей безводной луной и я пытаюсь обнять объять стянуть всю нагую Наталью но переспелые высокие дынные груди лампады её жемчужные святящиеся осиянные плоды пирамиды её так велики пирамидальны туги и не дают мне приблизиться тесно к ней в золотых ржах и одновременно объять обхватить две млечные земные низкие луны ея…
И тогда я встаю сметливо падаю перезрело что ли на колени во ржи остистые сухие и тогда губы мои вбирают находят колосистые соски её а персты находят ловят настигают и объемлют неслыханные луны ягодицы её…
…меня в высохшем поле постигает прохлада лун вожделенных её…
Я весь в поле ржаном золотом весь в лунах спелых томящихся в лампадах млечных свечных алавастровых грудях её…
Я томлюсь на коленях своих пред ней и она томится…
…я тесно змеино обнимаю алчу ищу многоруко многоного многогубо многоглазо многоухо жаркое тело её чтобы отвлечь её чтобы она забыла про тех убитых и уходящих в глиняных волнах — мать и отца своих…
…я бужу несметное колодезное тело её чтобы она забыла про свою бессмертную рану-душу потому что спелая любовь — соитье слиянье — это редкий миг когда бедная тленная обреченная плоть побеждает усыпляет бессмертную душу на миг на миг на миг
…усыпляю душу её и свою…
Айю!.. Йююю!..
…Я полюбил в последние одинокие подмосковные кроткие лета раздевшись донага чтобы ступни чуяли землю и травяные росы бродить по лесам и лугам козьим перелескам с козьим стадом пронзительно восхитительно духовитым положив в ноздри лепестки дикого душистого шиповника а на язык возложив горсть ягод дикой малины и так одурманенно отуманенно полюбил бродить я — такие сласти остались мне в жизни одинокой моей…
Но веющий лес? но веющие травы? но муравьи стрекозы шмели? но лужи от лесных дождей? И что не земле слаще?
…Душу съели страсти а тело — сласти…
А может болезнь тайная телесная последняя хворь уже поселилась во мне и гнетет тяготит меня и гонит в леса меня и надеюсь я что эти звезды и травы и воды лесные и муравьи исцелят меня? и малая марь хворь моя растворится в необъятных них?..
Но однако как богата щедра многообразна многоболезненна многосладка болезнь и сколько тревожных тончайших ощущений порождает она в душе и теле в отличие от тупого однообразного здоровья…
…этот великий растительный и звездный мир манит влечет меня ведь я вышел из него и неудержимо хочу вернуться в него как в родной перводом и что же человек так боится этого сладчайшего возвращенья, назвав его слепой смертью?..
И что же мы страшимся вернуться в первобытный дом наш, куда уже вернулись радостные предки наши?..
Ай!.. Не знаю… Не знаю… не знаю… но полюбил я болезнь мою… и смерть мою полюбил, которая хочет вернуть меня рассыпать распылить в эти звезды в эти травы в муравьи в воды лесные…
Но!..
Но вот Господь послал мне прощальную нечаянную любовь о которой пел воздыхал последний хмельной эллин певец брат мой Александр Пушкин осиянный проливчатый…
И вот я стою в поле ржаном русском на коленях перед нагой любовью моей…
И плывут три луны в русском ночном поле и стоят две азийские тучные дыни — и две луны и две дыни в руках моих и лишь одна луна в небесах…
О Господи ужель вновь я так счастлив и слеп необъятен как только в слепой молодости многодурманной многогреховной плотяной маковой конопляной моей?..
…Тимофей-Пенфей сладкопевец гляди — в поле на Руси жатва колышется а где жнецы? а где воители косцы? бесы объяли Русь бесы захватили удушили пресветлый Кремль…
В Кремле воссел главный Бес беспалый и где русские воины святовитязи православные с мечом кладенцом?
А где же воительный верозащитный Меч о котором говорил Спаситель Вседержитель наш?..
…отомстит за убитых моих — мать и отца ушедших в глиняных волнах?..
А Святое Православие — это не смиренная религия кротких монахов в дальних кельях заметенных заточенных!
А Православие — героическая воительная огненная религия! да! Воистину!..
А Крест — это Верозащитный Меч вонзенный в землю а надо восставить вернуть Его! надо выдернуть вынуть Его из глухой покорной согбенной Голгофы и обрушить на бесов!..
…думала — почему бесы большевики убивали утерзали усекали несметно безвинных беззащитных монахов?..
И разве безвестные молитвы великих старцев уединенников пустынников не могли спасти Русь погибающую?..
Нет! Не могли!
…чем была их вина? За что понесли мучительную незаслуженную кару?..
Потому что в жизни в бытии всякого народа бывают дни искушений, дни смешений, дни спасений, дни крови, когда и монахи должны брать Меч Вероэащитный и идти на бесов с оружием!..
…шли с Мечом на врагов монахи воители Пересвет и Ослябя и тысячи иных!
А если ты монах дряхл и ветх и рука твоя не может нести Меч Христа — то должен ты идти к воинам и благословлять их на сечу на героическую православную кончину во имя Христа и народа православного своего! Воистину!..
И когда я слышу шепот ропот воинов офицеров:» У меня семья — дети старые родители — и кто накормит их если я погибну», — тогда я вижу что народ у которого такие защитники — такой народ во смуте и в погибели и дни такого народа сочтены…
И на что уповать народу такому?.. Только на Царствие Небесное? Тогда зачем земная жизнь?..
Воистину!
Святое Православие — Героическая религия а не смиренная!..
Спаситель был вселенский Воитель на Кресте Мече!
И истинный православный человек — герой отметающий презирающий смерть!..
