…Коко возлюбленная моя зачем зачем ты сожгла заживо себя?..
Поздно… И над её окраинной кибиткой стоит как исполинская небесная метла китайский высохший змеиный густой карагач карагач карагач
Айя!
Поздно…
…Коко! возлюбленная моя! живой блаженный текучий бегучий сноп огня!
Коко и ты бежишь восходишь течешь по чешуйчатому стволу карагача и нижние сохлые ветви сразу сходу занимаются схватываются огнём от тебя а потом и другие ветви долгожданно радостно горят а потом и ствол несметным пламенем облит облит объят взят…
Поздно…
И несметный в ночи пылает сухостойный ликующий Карагач-пожар…
Айя…
…Коко возлюбленная моя зачем ты зажгла себя?..
Тогда тихий голос из пожара сказал шепнул лизнул как язык огня:
— Возлюбленный мой я сожгла себя, чтобы чума со мной ушла…
Возлюбленный мой так сладко так блаженно мне гореть ведь я чума ведь я смерть навек ухожу от тебя тебя тебя…
Возлюбленный мой! Безвестный путник! но ты так и не сказал мне имени своего!..
Возлюбленный мой!.. прощай!.. я тороплюсь… и ты не успеешь тут сказать имя свое…
Но ты скажешь мне свое имя там там там там… там… в Вечных Садах где не бродит смерть чума… Ай!..
Аллаху Акбар!.. Аллаху Акбар… Аллаху Акбар…
Поздно…
…Коко-Мехрдад!..
Возлюбленная моя…
И…
…И Ходжа Зульфикар и сын его Касымджон-Стебель сидели у подножья несметной горы близ родника Чашма и пили воду его и ели горячие лепешки, опуская их в ледяной родник ледниковый…
И Ходжа Зульфикар сказал:
— Много есть на земле яств, но нет ничего лучше ледяного родника с горячей лепешкой.
И нет ничего слаще на земле любви между мужем и женой.
И жена — это родник лепетный, а муж — жаркая пышущая лепешка из
придорожной чайханы, из горящей печи-танура… да!..
Тогда Касымджон-Стебель сказал:
— Отец, вы рассказали о Коко-Мехрдад и возлюбленном ее…
Тогда Ходжа Зульфикар остановил его:
— И это было во дни Тирана Сталина, а тогда было много смертей неправедных. И это было во дни Тирана, а во дни такие Смерть — частая гостья и хозяйка великая…
Ибо Тиран — это и есть Смерть-хозяйка всевластная…
А где смерть — великая частая гостья и хозяйка, там и любовь великая гостья и хозяйка.
Как неразлучные близнецы они кочуют по земле Тирана, по временам его слепым.
А чреваты бездонны зыбки, как пустыня Кызылкум Времена Тирана!.. да!..
Ибо когда давят виноград — он рождает вольное веселое вино…
Ибо когда давят пригнетают истребляют изводят народ — он рождает великую вольную бессмертную любовь… да, Касымджон-Стебель сын мой!..
— Отец, ата, вы рассказали о Коко-Мехрдад и возлюбленном её… Но Коко-Мехрдад ушла не узнав имени его. Отец вы сокрыли имя возлюбленного её.
Отец кто он?..
Тогда Ходжа Зульфикар поднял голову и долго глядел на несметную гору у подножья которой они сидели на траве вешней у родника Чашма.
Гора была вся в густых арчовых кудрявых клубящихся непролазных лесах лесах лесах…
Гора кудрявая была как голова дальной Коко-Мехрдад…
…Коко иль голова твоя довременно утихшая кудрявая несметно рощами арчовыми взошла явилась проросла? а?..
И там в рощах клубящихся густых пела летала птица редкая — арчовый дубонос…
И Касымджон-Стебель сказал:
Отец вы знаете эту гору?
И Ходжа Зульфикар сказал:
Да. Это Хан-Хабриза-Буса… И мы пьем воду её ручьев и родников и она чистая.
И чисты её леса…
И её птица — арчовый дубонос — певуча и чиста…
И только черен печален пень обгорелого китайского карагача…
И только черен печален пень карагача…
А тогда сухостойный карагач пылал…
Сын тебе сказать имя возлюбленного Коко-Мехрдад?..
Того который не сгорел не взошел с ней а остался тлеть на земле…
— У вас рубиновый святой шрам рубец от той незабвенной согдийской серьги горит на ноздре… Я только сейчас увидел его отец… У вас другие шрамы ожоги рубцы сокрыты в белопенной бороде…
— Тебе сказать то имя, сын?..
— Не надо отец… Но как чиста и прекрасна и сладка вода в роднике… Я пью пью пью пью её отец отец отец отец отец…
…Коко зачем?..
Коко я скоро навек насмерть приду к тебе…
Последний дервиш
