Айя!
И я дрожащим адовым хунзахским ножом сбираю снимаю месиво конопляное с тела зрелого ея…
…Ах Тимур-Тимофей и что ты лишь мой жених а не муж мой?..
И она дрожащим адовым райским хунзахским кинжалом щекочет манит теребит зовет меня сдирая тесто пыльцевое хмельное с тела зрелого спелого моего… с груди с живота с ног со ствола початка упроченного удесятиренного разъяренного а усмиренного моего…
Айя!..
И болят чресла взбешенныя неосушенныя неистраченные неизлитые неутоленные безвинные моя…
…Ай нощь в лунных коноплях!..
Ай нощь лунной тунной тщетной святой нетронутой невесты и лунного тунного жениха!..
Ай нощь свята!..
Ай нощь пьяна!..
Ай где наша венчальная свеча?..
Ай да в такую нощь взять камень да навеки сладко оскопить усечь себя как древний сладострастник Аттис ай возлюбленная моя!.. Super alta vectus Attis celeri rate maria…[2]
О Господь! Аллах! А может в этом тайна обрезанья мусульман? Тайна древляя Твоя? А?..
И ты хотел иметь народ-отшельник, народ-скопец, народ-дервиш, народ-монах?..
Айххха!..
…А густое пьяное дурное марево стоит колеблется в поле лунных коноплей и над полем дурманное марево зыбкое омутное стоит морок и ночная птица вяхирь иль сова марева бежит, ибо умирает вязнет стрянет она в мареве сем уморяющем удушающем…
И поле лунных пьяных повальных извергающих пыльцы пьяны коноплей чадит дымит горит…
И семя Тимура-Тимофея ярое огненное вступило в чресла в ствол его и ждало и жаждало излиться забыться отозваться в лоне нетронутом девьем Марии-Динарии…
И мучился он в лунных коноплях…
И тогда Мария-Динария дева непочатая дева луннотелая густотелая дева врановласая увидела муку тела его и полегла в коноплях и покорно сказала:
— Жених мой, возьми меня в коноплях этих.
Но Тимур-Тимофей устыдился и сказал:
— Возлюбленная моя! я люблю тебя навека в этих лунных коноплях…
И я есмь человек смиренный а не конь вздыбленный возлюбленная моя
И мы соберем анаши-первача и полетим на Русь
И там возгорится наша венчальная свеча
И там станешь ты мне жена возлюбленная лунная чистшая подруга сестра другиня моя моя моя…
И от этих слов Мария-Динария возлюбила его навека…
И любовь их стала чиста, как мокрое древо как сырая глина как пыльный мшистый камень от огня…
— Возлюбленный мой! взойдем на речной валун, где я встретила тебя и я научу тебя летать витать в лунных пьяных мреющих тлеющих коноплях!.. да!..
И они пошли на валун и встали на валун и от него низко отлепились отделились оторвались полетели над конопляным полем в вязком угаре дыме чаде мареве в блескучем слюдяном вихре круговерти метели самуме тучной пыльцы пыльцы пыльцы…
О Боже!..
— Возлюбленная моя!.. мы летим?..
О Господи я утонул? я мертв? я жив?..
Возлюбленная моя!..
Я раскидываю разбрасываю широко вольно руки ноги в мареве пыльцовом!..
И так мне легче лететь скользить над сонным чадным конопляным полем!
И я лечу и ты улыбаясь летишь бродишь тянешься рядом со мной невеста Мария-Динария моя!.. да!..
И чад дым марево тяжкое как от перегоревшего чигирного масла в казане ползет мне в ноздри в горло в легкие и душно мне…
И тогда я гребу руками в воздухе как веслами и вздымаюсь восстаю восхожу поднимаюсь выше и выше над полем и воздух тут чище и тише и Мария-Динария плывет колышется зыбко рядом со мною…
И тут уж начинаются гуляют горные прохладные восходящие токи потоки ветерки…
И нас высоко относит и поле конопляное становится далеким призрачным…
О Боже…
…Возлюбленная моя! мы птицы? мы немые ночные неясыти совы? мы орлы-ягнятники бездонные надмирные надгорные веселые?..
О Господи!..
Но Мария-Динария возлюбленная моя за меня тревожится потому что я впервые в полете и она складывает смежает свои руки и ноги и я вторю ей и мы медленно скользим и опускаемся над конопляным чадным чудящим вулканом пыльцовым полем…
…И там на окраине поля горит костер и у костра сидят два пьяных солдата-охранника с карабинами и мы летим над ними и один из них крестится в страхе и шепчет:
— Гляди, Петр Алексеевич! Нечистая сила!..
Эту девку я давно убил из карабина, а она летает сука голая и ворует пыльцу!..
О помоги Исус!..
И этого парня я убил и он в реке сгинул канул утонул, а теперь летает голый и тоже ворует хитит государственную народную пыльцу…
Ой Петр Алексеич и чего мы далеко бросили сироту Русь?..
И чего нам Азья-анаша эта?..
Ой Исус! боюсь я тут боюсь!..
Ой Петр налей еще стакан водки да покурим анаши первача!..
Ай сладка!..
Ох хорошо бы после смерти не лежать в земле а полетать!..
Да ведь убийцы лютичи звери мы от Руси, а убийцы после кончины в земле смердят а не летают в
