своего влияния и совершил прорыв в экономике, науке, культуре.
Другое дело, что все это было достигнуто путем всепоглощающего всеохватного террора, который связывают прежде всего с именами Ленина и Сталина. Оправдать этих кровожадных вождей невозможно, однако дело не в этих личностях, ибо только безжалостный тиран мог стать вождем. Когда многомиллионные массы людей буквально в одночасье вырвались из-под гнета, то, боясь возмездия, и иного, кроме насилия, не ведая, они стали безжалостно уничтожать своих господ, чиновников, более грамотных, мыслящих людей, то есть интеллигинцию, а следом и друг друга. В стране начался массовый, без разбора, террор, когда ни один руководитель не мог чувствовать себя в безопасности — ни глава сталинского НКВД Ежов, ни маршалы и генералы, недавние герои Гражданской войны и революции, которые были казнены, ни министр иностранных дел Молотов, жену которого отправили в лагеря, ни члены Политбюро, кои от одного косого взгляда Сталина дрожали, ни даже сам Сталин, все время опасавшийся заговоров.
Понятно, что такая самоуничтожающая система существовать не могла, о равенстве всех и вся, что вопреки Библии или Корану, провозглашалось в манифестах марскизма-ленинизма, тоже речи не могло быть. Любое развитие порождает неравенство, любое общество обязано взращивать свою элиту, которая поведет вперед. Эта элита нуждается в привилегированных условиях. И даже сам Сталин, кто, как говорится, проходил всю жизнь в одних сапогах, вынужден был для советской элиты создать достойные условия — так в Грозном появилась сталинская архитектура — «Образцовый дом».
Однако строительство в Грозном, как и в прочих городах, велось и до, и после этого. Так в послесталинский период наступила хрущевская оттепель, когда закрыли ГУЛАГ и вернули на родину репрессированные народы, в том числе чеченцев и ингушей. И это время, действительно, некая оттепель, потому что послабление со стороны власти во всем и даже явные признаки создания социальной справедливости, когда стали в массовом порядке возводить жилые дома, эти малогабаритные хрущевки.
Понятно, что строительство велось и в брежневское время. Однако эта архитектура безликая — серые, блочные, однотипные дома, которые сравнить нельзя с символом строя — «Образцовым домом».
«Образцовый дом». Это пятиэтажное здание проектировалось и строилось немцами, строилось основательно, с соблюдением всех технических норм, учитывая сейсмичность и с запасом прочности. Немецкий стиль и сталинская эпоха наложили отпечаток на облик дома; никаких излишеств, аляповатостей, но со вкусом, со сдержанным изяществом и монументально, словно на века. Даже с улицы видно, что комнаты большие, высокие, светлые. На этаже одна, чаще две квартиры, и все трех- и четырехкомнатные.
В «Образцовом доме» никогда не живет первое лицо, никогда не жили военные, милиция и работники КГБ (по крайней мере официально). Все остальные руководители удостоены чести жить в этом доме. Здесь секретари обкома, председатель президиума и глава правительства, министры, обязательно главный редактор республиканской газеты, директор радио и телевидения, парочка видных ученых и народных артистов. Все.
В этом доме нет национальностей и религий. Все говорят только на русском. Если во власть, как говорится, затерся нацмен, то желательно — супруга русская.
В этом доме пенсионеров нет, потому что действует негласное правило: уходишь с работы по любой причине, предоставляется другое жилье, даже в другом городе. А «Образцовый дом» как приложение к образцовой работе.
Об «Образцовом доме», впрочем, наверное, как и о любом другом, можно говорить много, однако одну особенность надо подчеркнуть. Как ни странно, этот дом никто, повторяем, никто ни тайно, ни явно не охраняет, ни единого милиционера для видимости, и даже консьержки в подъездах нет, и место для нее не предусмотрено. И, как ни странно, в «Образцовый дом» никто без дела не смеет войти, посторонние проходят быстро, молча, а если разговор — вполголоса. Вот какое вымуштрованное общество создал большевистский режим. Казалось, этот строй должен был привести к значительной деградации всего общества. Однако тоталитаризм не способен управлять мыслями. Напротив, в жестких, противоречивых и полных лжи и обмана условиях социалистической действительности советские люди выработали в себе некие иммунитет и способность выживать. Они уже понимали, что Конституция СССР и Устав КПСС — это то же самое, что и лозунги «Слава КПСС» или «Наша цель — коммунизм!», которые вели в никуда и были как насмешка и оскорбление. И как бы ни изощрялась власть, между государством и народом существовало напряжение. И так называемый «секретный доклад» Хрущева в 1956 году на XX съезде КПСС — это попытка спустить пар, после чего наступает значительное послабление режима. Однако все это не приводит к кардинальным изменениям — народ после голода тридцатых годов и войны все еще нищенствует, и власть имущие тоже не богато живут. Эта ситуация никого не устраивает. В результате заговора Хрущев смещен, и во главе Советского государства становится Брежнев, который понимает, что если не все разом, то хотя бы часть, то есть правящая номенклатура, должна жить хорошо, а сам он, как царь, обязан купаться в роскоши и привилегиях.
Подданные всегда берут пример с правителя. Многие тоже хотят стать богатыми. Это вроде не возбраняется и даже поощряется, да на самом деле почти все под контролем. И в обществе, где не свободный рынок, а государственный план определяет экономику, всего два способа обогатиться — быть у власти, то есть казны, или участвовать в теневом секторе экономики, который, учитывая повальный дефицит, с каждым годом набирает масштаб, а значит, увеличиваются криминальные элементы.
Теоретики марксизма-ленинизма практически отрицали товарно-денежные, а тем более рыночные отношения. Все, считалось, будет справедливо распределено, так сказать, по труду, где как закон были прописаны нормы, расценки, тарифы, затраты времени и сырья. И хотя социалистическое общество провозглашалось как общество без эксплуатации, на самом деле все так называемые узаконенные нормативы просчитывались так, что даже рабочий высшего, шестого разряда получал нищенскую зарплату, потому не был заинтересован в качестве своего труда. В результате повальный брак, приписки, обман и даже молчаливый саботаж. Чтобы как-то облегчить ситуацию, а впрочем, еще раз провести трудовой народ, вводятся какие-то карточки — денежные суррогаты, и тут спекуляция.
В общем, в самой богатой по ресурсам стране стали существовать два параллельных сектора обмена. Это государственный, где цены низкие, повальный дефицит и доступ ограничен, и теневой (в народе «черный»), где есть все, но цены очень высокие.
В этих условиях идеология одна — обман, ложь — потребность, лицемерие — жизненная необходимость, общий дух народа низок, и там, где нивелируется одна мораль — социалистическая, как закономерность начинает проявляться иная, якобы победившего общества — вроде бы западная культура и мораль, а на самом деле худшее, в материальном плане, наидешевейшее ее проявление, как быстроприготовленная, некачественная еда, повседневная одежда — джинсы, музыка — попса, искусство — безыдейный боевик, литература — триллер. В этих условиях как закономерность появляется новый класс — буржуа, которого мало или совсем не интересует гражданский дух, а лишь собственное материальное благополучие, значит, в полной мере заработали товарно-денежные отношения, были б деньги — все можно купить. Так и произошло. К крайнему удивлению всех, в «Образцовом доме» вдруг поселился никому ранее неизвестный — некто Якубов.
Жильцы элитного дома были крайне возмущены. Ту заветную квартиру, их благополучие, к которому они шли, десятилетиями трудясь в унижении и услужении, совершая мало кому посильный карьерный рост от пионерии, комсомола и партии, — какой-то полуграмотный тип, что им беспардонно теперь «тыкает», едва говорит по-русски, купил за деньги.
Этот невероятный случай обсудили даже на бюро обкома партии, было решение составить парткомиссию, и уже готов итоговый протокол — «выселить Якубова», как из Москвы поступили команда — «цыц» и строгое указание: стране нужны теперь иные кадры, так сказать, с «новым мышлением». Так что со старым покончено. То есть если раньше по должности выделяли квартиру в «Образцовом доме», то теперь, если ты сумел купить квартиру в этом доме, то по рекомендации из Москвы такому жильцу полагается соответствующий пост.
Вновь экстренное заседание бюро обкома. Все возмущены, в кулуарах шушукаются, однако возразить прямо не смеют: все-таки распоряжение Москвы, там, видать, поумнее. Опять нужно звонить в Москву:
