The detention of people who have not committed a crime is against all natural justice. and we will continue to press for the end of all detention for asylum seekers and immigrant people. We urge you to take immediately all the necessary measures to respond positively to the detainees» demands.
Yours sincerely,
Sara Callaway Ben Martin
BWWFH Payday
Cc Home Secretary, David Blunkett MP Fax: 020 7273 3965
No Borders Brighton nooneisillegal2002@yahoo. co. uk
NCADC ncadc@ncadc.org. uk
(National Coalition of Anti-Deportation Campaigns)[130]
40
Такие места, как миграционный центр Хаслар, производят и экспортируют по всему миру потенциальных врагов Великобритании.
В день приёма заключённых работниками миграционной службы кто-то из ребят с утра предупредил меня, о времени аудиенции. Убив пару часов в Сашином купе праздными разговорами и чаем, мы с Володей вышли из барака. У кабинета начальника стоял молодой парень, ожидающий чего-то. Мы с Вовой остановились там же.
— Вы к миграционным? — обратился к нам парень по-русски, видимо, зная нас.
— Да, — ответил Вова, оценивающе взглянув на того.
Из кабинета выглянул служивый, и кого-то позвал. Вышел его коллега.
— Следуйте за мной, — сказал он, и лениво направился вдоль коридора.
Выйдя из общего барачного здания, мы перешли к отдельной служебной постройке и вошли туда. Вдоль коридора под стенкой стояли стулья для посетителей.
— Присаживайтесь и ждите, — сказал нам надзиратель, и, постучав в одну из дверей, заглянул туда.
Переговорив с кем-то о посетителях, он обернулся к нам и назвал фамилию Вовы.
— Пожалуйста, заходи, — указал он Вове на дверь.
— Пойдём, — пригласил меня Вова.
— Нет. Вызвали тебя. По одному, — строго указал надзиратель на Вову.
— Объясни ему, — забеспокоился Вова.
— Он хочет, чтобы ему помогли объясниться, — внёс я ясность.
— Проходи, — снова указал надзиратель Владимиру на дверь, не слыша меня.
Вова досадно махнул рукой, и вошёл в офис.
— Пойдёшь, когда тебя позовут, — более дружелюбно ответил мне надзиратель, и присел неподалёку от нас.
— Ты же из тюрьмы Винчестер? — снова обратился он ко мне.
— Был там, — удивился я.
— Слышал новость? Сегодня утром оттуда сбежал заключённый!
— Здорово! — выразил я своё восхищение чей-то ловкостью.
— Что ж в этом хорошего? Он убийца! — упрекнул меня служивый.
— Удивительно, как ему удалось это? — там вокруг высокий забор, — поинтересовался я.
— Говорят, спилил чем-то оконные решётки в камере и спустился из окна по верёвке. Далее, пока не ясно, как он выбрался за пределы территории, — недоумевал служивый.
Дверь офиса открылась. Он прервал разговор. Вышла женщина лет пятидесяти с карточкой на груди, обозначавшей её, как работника миграционного ведомства. Служивый привстал.
— Всё нормально, — улыбнулась она ему. — Нам нужен мистер Иванов! — игриво объявила она.
— Вперёд, приятель! — скомандовал мне надзиратель.
Бритоголовый Вовочка послушно сидел на стульчике посреди кабинета. Женщина, продолжая чему-то улыбаться, заняла своё место за столом, заваленным папками с делами.
— Итак, мистер Иванов, объясните своему товарищу. Мы предлагаем Владимиру добровольную депортацию в Украину, но он, как я понимаю, отказывается сотрудничать с нами. Такая позиция приведёт лишь к длительному пребыванию в закрытых центрах…
— Серёга, объясни ей. Ну, я тебе уже всё говорил, — перебил её Вова.
Женщина недоумённо пожала плечами, ожидая, что мы сообщим ей.
— Владимир считает, что он прожил в стране более пяти лет и утратил всякую связь с Украиной. Теперь, Англия — страна его постоянного проживания. Он утверждает, что в Украине у него уже никого и ничего нет. Ему там негде жить и нечего делать… — коротко передал я ей историю Владимира.
Вова, слушая меня, кивал головой в подтверждение сказанного. Женщина перестала улыбаться.
Внимательно поглядывая на Владимира, она ответила;
— Но, несмотря на продолжительное время его проживания в стране, он не имеет легального статуса.
Он даже никогда не обращался к властям. Все пять лет он просто пребывал в стране. Нелегально. Поэтому, он по-прежнему остаётся гражданином Украины, и давно должен был покинуть Великобританию, — терпеливо объясняла она простые правила.
— Скажи ей, что мне некуда ехать. У меня даже нет денег, чтобы выбраться из аэропорта в Киеве, — подсказывал мне Вова.
— Я уже сказал, — ответил я ему.
— Что он говорит? — спросила женщина, рассматривая Володю.
— Говорит, что возвращение в Украину для него — погибель! Он даже не знает, как и куда он сможет направиться из аэропорта в Киеве. У него нет ни средств, ни жилья, — передал я, как просил Вова.
Женщина сочувственно взглянула на него.
— По-человечески, я понимаю его, — ответила она. — Но и он тоже должен понять, что существуют правила и законы, которые я не могу изменить. Формально, мы можем пригласить для него адвоката, и если Владимир пожелает, он может попросить убежище. Но, объясни ему, что это будет пустая трата времени.
Он должен понять, что лучше всего — согласиться на добровольную депортацию и предоставить украинскому консульству необходимые данные для изготовления проездного документа.
Что касается его сложного положения в Украине, я считаю, что ему следовало думать об этом раньше. За пять лет пребывания в Англии он мог бы ко всему подготовиться. Я знаю, что многие украинцы, пребывая здесь два-три года, успевают что-то заработать и помочь своим семьям. Как я понимаю, он не пытался легализоваться в стране и не старался что-то заработать и скопить. Хотя, у него было достаточно времени для этого.
Она закончила говорить. Володя вопросительно поглядывал на меня. Она сочувственно рассматривала его. Возникла пауза. В общем, ситуация была ясна. Мне оставалось довести это до его сознания. И заниматься этим мне не хотелось. Я желал лишь поскорее выбраться из этих казарм на свободу. Пусть в Украину. Домой!
Женщина взглянула на часы.
— Вы сказали «добровольная депортация». Какая разница, добровольно или принудительно? — уточнял я.
— Есть разница, — оживилась она. — Добровольная депортация позволяет иностранцу вновь посещать страну. Обращаться в консульства Великобритании за визой, если требуется таковая. Если же иностранец депортирован принудительно, ему запрещён въезд в страну в течение пяти лет, — разъясняла она. — Ещё вопросы?
— Владимир говорил, что некий работодатель в Лондоне должен ему 200 фунтов за выполненные им
