Дом Тинсли, миграционный центр перемещения.
Тинсли центр был открыт в 1996 году. Расположен по соседству с аэропортом Гэтвик и функционирует согласно Правилам Центров Содержания (2001)…
Обычная процедура поселения. Ключи от двухместной гостиничной комнаты. Соседа там не оказалось. Я не огорчился. Спать не хотелось.
Перебрал свои вещи, и убедился, что нет моих американских документов. Водительская лицензия, удостоверение личности и записная книжка с адресами и телефонами — исчезли.
Я предположил, что полиция или миграционное ведомство просто изъяли их, не отразив этот факт документально. Мне это не понравилось!
Оставаться в комнате не хотелось. Я вышел осмотреться.
На одном из этажей я нашёл информационный уголок.
Там, среди прочего, мигрантам предлагалось обращаться письменно со своими вопросами и запросами.
Я взял чистый бланк Request For Interview With Immigration Officer. (Запрос на интервью с работником миграционного ведомства). Указал требуемые данные о себе и изложил свой вопрос об исчезнувших документах. Подсказал, когда и где у меня отобрали их. Заполненный бланк подал в окошко дежурному клерку.
— Желаете встреться с миграционным служащим? — уточнил он, принимая бланк.
— Нет. Я желаю, чтобы они вернули мне мои документы, — ответил я.
Он просмотрел мою заявку.
— Эти документы у вас кто взял? Миграционная служба? — спросил он по делу.
— Нет. Их изъяли у меня при задержании в полицейском участке Кроули. Это было зафиксировано документально, — пояснил я.
Клерк стал что-то дописывать в моём бланке.
— Пару месяцев назад, когда я обнаружил пропажу, я писал об этом адвокату в Брайтоне, но мне не ответили. Полагаю, что их услуги для меня закончились, — рассказывал я ему.
— ОК. Мы сделаем запрос. И сообщим вам, — ответил он и принял мою заявку.
— Спасибо, — оставил я его.
Продолжая обход центра, я нашёл библиотеку и зашёл туда. Это оказался просторный, уютный читальный зал. В дальнем углу заседала компания — трое парней и одна девушка. Я прошёл к ближайшим книжным полкам, выбрал себе большую книгу на русском языке и там же присел за стол. Это оказалась книга Марии Арбатовой об её поездке в Англию.
Я читал с целью отвлечься и убить время.
Не имея понятия, когда же меня пригласят на самолёт, я не мог полностью расслабиться. При поселении, мне неопределённо сказали, что сообщат.
В результативный ответ относительно пропавших документов я тоже не верил.
Меня стал отвлекать смех, доносящийся от людей, сидящих в зале. Прислушавшись, я уловил украинскую речь. Это были мои соотечественники, жители западных областей. Сначала они разговаривали тихо.
Затем, решив, что я не понимаю их, заговорили, как у себя дома. Я мог легко слышать, о чём они говорят.
Двое парней среднего возраста, перебивая один другого, рассказывали о своих приключениях в тюрьме. Подробности тюремного быта, которые они разъясняли двум слушателям — парню и девушке, подтверждали факт их недавнего пребывания в английской тюрьме.
Я включился в их тему, когда они рассказывали о голодовке, объявленной ими в тюрьме. Вскоре, я знал, что один из них когда-то служил в украинской милиции.
Он самоуверенно обещал своим слушателям, обратиться в Европейский суд и добиться денежной компенсации за незаконное заключение и содержание его в тюрьме без судебного приговора.
В читальный зал вошла пожилая женщина. Я определил, что это работница центра.
Она скользнула взглядом по присутствующим, что-то взяла из ящика офисного стола, а затем, обратилась ко мне.
— Могу ли я чем-то помочь вам? — тихо спросила она.
— Абсолютно ничем! — подумал я. И ответил ей;
— Могу ли взять книгу в свою комнату?
Компания во главе с бывшим милиционером затихла. Не трудно было догадаться, куда они направили своё внимание.
— Да, конечно. Но потом, занесите обратно. Пожалуйста! — ответила она.
— Вы сегодня к нам прибыли? — поинтересовалась она.
— Час назад, — ответил я.
— У нас здесь есть различные занятия, которые вы можете посещать, — информировала она новенького в целях предупреждения самоубийств.
— Я буду здесь недолго, — уверенно заявил я.
— Вы откуда?
— Украина.
— Никогда не знаешь, как скоро мигранта отправят, — поделилась она своими наблюдениями. — Вон — Василий, он тоже из Украины, — кивнула она в сторону притихшей компании, — он здесь уже более двух недель. Я понял, что она говорит о милиционере.
— Он стал посещать у нас уроки английского языка, — знакомили меня с общественной жизнью центра.
— Я полагаю, что мне это уже не надо. Так я возьму книгу? — решил я перейти в свою комнату, пока меня не представили Василию из Украины.
Шагая гостиничными коридорами и лестницей на свой этаж, я заметил, что у меня нет никакого желания пообщаться со своими соотечественниками.
Это были типичные представители западных областей Украины. Их в Англии, и в других странах, больше, чем украинских граждан со всех других — юго-восточных частей Украины. Общее у нас — лишь гражданство и наши слуги «народные».
Приближаясь к своей комнате, я случайно оказался свидетелем того, как парень пытался что-то объяснить служащему центра с помощью своей шпаргалки. Он зачитывал тому какие-то заготовленные дома фразы. А служивый лишь кивал головой и недоумённо пожимал плечами.
Я стал открывать ключом свою дверь.
— Извини, приятель, ты говоришь по-русски? — обратился ко мне служащий центра.
— Да, — обернулся я к ним.
— Спроси его, что он хочет? — кивнул он на парня, приставшего к нему.
— Он не поймёт, чего ты хочешь, — сказал я умолкшему товарищу с тетрадкой в руках.
— Я хочу выяснить, как меня известят об отъезде, если я покину свою комнату? — объяснился он по-
