и взглянул на меня и на Ольгу. Меня он знал. Даже встречаясь с ним случайно на улицах, он всегда вполне уважительно приветствовал меня. Бегло оценив работницу из соседней Голландии, он вернулся взглядом ко мне. Его коллега, с копией паспорта в руке, стояла к нам спиной и ожидала своего шефа. Тот, встретившись со мной взглядом, смягчил выражение лица лёгкой улыбкой и приветственно кивнул мне. Мол, всё нормально, ребята, расслабьтесь. Прогрессируете! Я кивнул ему в ответ. Он вернул паспорт своей сотруднице, что-то буркнул ей и ушёл к своему столу.
Мадам возвращалась ко мне с щедрой одобрительной улыбкой, которую я понял, как положительную оценку предъявленному нами документу.
Дешёвые поддельные бумажки искателей убежища уже достали их. Последнее время, это вызывало претензии со стороны миграционных и прочих контролирующих служб, и создавали им дополнительную головную боль.
— Ваш паспорт, — передала она мне документ. — Всё готово ребята. Сейчас мы можем предложить… — замешкалась она и заглянула в анкету, что бы вспомнить имя клиентки.
— Мария, — подсказал я второе имя, указанное в паспорте, которым мы решили с Ольгой представлять её.
— Мы можем предложить Марии женскую работу на фабрике. Упаковка детских игрушек. Ничего особого, чисто, не очень тяжело. Четыре фунта за час, минус налог. Работа только с утра, — она вопросительно взглянула на меня и на сидящую сзади Ольгу.
— Я думаю, это подойдёт, для начала, — ответил я.
— Вот и чудно, — обрадовалась мадам, — когда она смогла бы начать работать? Завтра?
— Да, завтра она сможет начать, — отвечал я, зная о готовности Ольги.
— Тогда завтра утром надо быть здесь, не позднее 7:45. Наш автобус будет доставлять работников на фабрику и обратно.
— Всё понятно. Завтра Мария будет здесь вовремя, — обещал я.
— И ещё, Сергей. Не забудьте сообщить нам банковский счёт Марии. Но это пока не срочно.
— Счёт будет. Спасибо. До свидания, — поспешил я освободить её для ожидающих визитёров.
Выйдя на улицу, я сообщил Ольге об условиях её работы.
Банковский счёт я предложил ей открыть по окончанию рабочей недели, когда агентство начислит ей зарплату и выдаст на руки платёжный лист, в котором будет представлен её местный адрес проживания, указанный нами в анкете.
Мы довольно быстро освободились. Делать в этот день нам было нечего. Для пробы документа, я решил зайти с ней в ещё одно агентство, где специализировались по уходу за престарелыми на дому. По пути, я советовал ей; в случае вопросов к ней, применяя свои знания греческого и английского языка, объяснять, что ты из Амстердама, но по маме — гречанка, и в семье больше говорили на греческом. В Англию приехала в целях изучения языка.
Агентство, в которое мы заглянули, оказалось совершенно безлюдным. Мужчина, который там принимал, был готов выслушать нас.
— Эта девушка интересуется работой в Саутхэмптоне, — объявил я о причине нашего визита.
— Хорошо. Речь идёт только о ней? — уточнил мужчина.
— Да. Я лишь помогаю ей, она недавно приехала…
— Понятно. Тогда я хотел бы поговорить с девушкой, — дали мне понять о моей неуместности.
— Она пока плоховато понимает английскую речь, — предупредил я джентльмена.
— Ничего, мы как-нибудь поймём, друг друга, — доброжелательно переключил он своё внимание на Ольгу, и указал ей на кресло. Я понял, что мне следует выйти и подождать за дверью. Я так и сделал.
Дверь осталась чуть приоткрыта и я мог слышать их беседу. Джентльмен с первых же вопросов понял, что его едва ли понимают, но продолжал весело приставать к Ольге со своими вопросами. Узнав, что она из Голландии, он удивился тому, что английский непонятен ей. Выяснив же, что Ольга из самого Амстердама, тот выразил своё удивление уже с заметной озадаченностью в интонации. Мне захотелось понаблюдать за ним. Интересно было, вручила ли она ему свой паспорт? Но вобщем всё выглядело, как будто человек лишь праздно интересовался молодой, симпатичной иностранкой, посетившей его агентство. Он явно был не занят и не спешил заканчивать беседу.
Я тоже никуда не спешил, расслабился и слушал, как он пытается, с помощью простых слов и медленного произношения, установить контакт с экзотической клиенткой. Я лениво пытался представить себе впечатления этого англичанина о голландке, не говорящей по-английски. В его интонациях я не слышал ни угроз нашей шпионской затее, ни перспектив трудоустройства. Я сидел и думал о своём очередном реальном вкладе в жалкий процесс интеграции Украины в Европу. Завтра утром, украинка, благодаря голландскому паспорту и моим хлопотам, станет у конвейера британской экономики и позволит местной системе подпитываться её славянской энергией и налогами с зарплаты.
Вскоре знакомство закончилось, и они вышли в коридор. Джентльмен пожелал Марии успехов в изучении английского и приятных впечатлений об Англии.
Я предложил на этом закончить сегодняшние поиски. Ольга выглядела вполне довольной результатами первого дня. Я пожелал ей успехов в труде и просил держать меня в курсе её дел. На том и разбежались.
Возвращаться домой не хотелось. Я всё меньше времени проводил там. Так, среди рабочего дня я оказался в кафе при книжном магазине. Получив, большую чашку горячего капучино, я сидел в полупустом кафетерии и тупо пялился в экран телевизора, лениво думая о чём-то своём.
К этому времени я имел некоторый опыт убийства времени в разных компаниях, с потреблением различных напитков.
Распитие в холодное время дешёвой местной водки под названием «Protocol», с изображением на бутылке каменного монумента вождя мирового пролетариата в позе мыслителя. Этот напиток был неплох для холодного времени года, особенно где-нибудь в парке на скамейке. Но с этой маркой водки у меня ассоциировались собутыльники, отличающиеся сугубо пролетарскими интересами. Тридцати оборотный напиток для мигрантов из пост коммунистических стран, в сочетании с мрачными разговорами о заработках на стройках и городских свалках, оставляли тяжёлый осадок на душе.
Сухое вино обычно смягчало настроение компании и допускало национальное, социальное и половое разнообразие участников. Я даже мог позволить себе шутки.
Пиво в пабах мне всё больше нравилось в одиночестве. Посещения некоторых старых пивных приравнивались к походу в музей не восковых, а живых фигур.
А последнее время, моим комфортным социальным убежищем стал книжный магазин Stonewater, с его уютным кафе и диваном напротив книжного стеллажа с музыкальной литературой. На данный период, это сочетание было мне более всего по душе из всех возможных культурно массовых мероприятий.
Закончив с кофе, я не придумал ничего лучшего, как подняться этажом выше и удобно развалиться на красном диване.
Книг о Лед Зеппелин заметно поубавилось. Это подтолкнуло меня к выбору именно этого экземпляра, пока их все не раскупили.
Начав в тот день читать о четырёх парнях, которые в конце 60-х шокировали мировую музыкальную индустрию своей необычной музыкой, я удивился некоторым фактам.
В 1968 году, ко времени, встречи Джимми Пэйджа, с Робертом Плантом, последний проживал в пригороде Бирминхэма и зарабатывал на хлеб насущный пением в клубах и работой в строительной компании. Он уже отзывался на объявление местной команды Slade, подыскивающей себе вокалиста, и они прослушивали его. Однако… Он не понравился им. Хотя в своей местности, среди музыкантов, Роберта уже знали, как «young man with the powerful voice» молодого человека с мощным голосом.
На момент встречи всех четверых, двое неотёсанных провинциалов из пригорода Бирминхэма; вокалист Роберт и барабанщик Джон, отличались от двух других парней из Лондона, своей молодостью, бедностью и некоторой ограниченностью. Двое из Лондона — были не только постарше годка на три — четыре, но и уже гораздо опытнее, как профессиональные музыканты. Но они таки спелись…
Мои соседи по дому тоже сдружились. Две грузинские женщины, поляк и армянка, когда были дома, то часто накрывали стол в общей гостевой комнате и по-семейному обедали. При этом, телевизор неизменно изрыгал хиты сладкоголосого Киркорова. Момент моего прохождения мимо открытой двери и
