врача о том, что мужчины не приспособлены производить на свет детей, на северного охотника не возымели действия. И он продолжал доставать его своей просьбой — помочь забеременеть. Чукча так забодал доктора, что тот отослал его к студентам- медикам. Мол, они обязательно помогут…
Прошло несколько месяцев, врач уже забыл об этом чудаке, когда вдруг неожиданно встретил его на улице. Чукча шел навстречу медику широко улыбаясь и выпячивая огромный живот. Беременный, однако! Озадаченный доктор побежал в общагу к студентам.
— Ребята, — спрашивает он, — как это у вас получилось? Что за чудо?
А никакого чуда здесь нет. Просто он нас так достал, что мы этому чукче жопу зашили!
Вот к таким живодерам попал наш поэт. Честно говоря, студенты и не собирались лечить Пушкина, а тот наивно сомневался в серьёзности их намерений. Сергеич пытался спровоцировать всплеск медицинских инстинктов у практикантов, но… тщетно. В общем, он так надоел практикантам своими просьбами… осмотреть и полечить, что они вынуждены были написать на него коллективную жалобу главврачу поликлиники.
Пушкин совсем озлобился: Вы, ребята, если в медицине ничего не смыслите, так хоть морально поддержите больных. Про Гиппократа (опять-таки!) сказки порассказывайте или, на худой конец, вальс Альте Камараден спляшите. Запрягите извилины хлопцы!
После этого выступления на поэта плюнули уже все. Нет, вру, не все. Был один негр с пятого курса мединститута, который приносил Сергеичу какие-то народные корешки и травы. Этот сердобольный африканец где-то пронюхал, что предки Пушкина были эфиопами, и стал добиваться от поэта международной солидарности.
— Расисты! — говорил негр А. С. Пушкину — все врачи расисты, кроме ветеринаров!
Поэт тоскливо посмотрел в окно: Эхма! Двести лет прошло, а дороги, доктора и дураки — всё те же!
Старая брухта, гнутый пряник, датый батоном! — так ласково называл себя Хитлер в редкие минуты интимной близости с самим собой.
Сегодня день был по-кайфу и фюрер решил сделать кое-какие записи в своем таинственном дневнике…
…Проныра Мюллiр как-то раз, невзначай, подсмотрел, что Адик перед принятием какого-либо ответственного решения, всегда доставал из сейфа эту таинственную тетрадь в сафьяновом переплете и долго её изучал. Шеф гестапо без раздумий отдал бы правое ухо… любого из своих подчиненных, чтобы хоть на пару минут взять и полистать этот дневничек. Но его многочисленные попытки на-тихаря открыть сейф — были изначально обречены на неудачу. Цифирь шифра оказалась ему не подвластна (да и откуда было знать Мюллiру, что шифр — это инвентарный номер противогаза, который Хитлер в армии носил)…
Фюрер взял свой золотоперый Паркер, обмакнул его в чернила и стал старательно выводить фразу за фразой: Я — величайший вождь нации! Я — вождяра! Я — вождище! Я — главный генератор Вселенной! При взятии конницей города надо в первую очередь вырубить всю вшивую и болтливую интеллигенцию! Я так много работаю, курю и пью иногда! Сталинс — поц, но мы с ним фигуры одного цвета! Donet Wetter! Что за жизня настала — выйдешь вечером прогуляться на Lindenschtrasse — так кругом на заборах системы X и У понарисованы, плюс в подворотнях мины вонючие. А они улыбаются, сволочи, — некому в морду дать!
Здесь уместно сделать маленькое отступление от темы для пояснения. Оказывается, Хитлер сливал в свой личный дневник свою неистощимую энергетическую потенцию, т. е. буквами консервировал свой политический интеллект. А затем, когда созревала необходимость, он читал свои же записи, неимоверно возбуждался и в этом экзальтическом состоянии вождь появлялся на публике.
Следует отметить — Хитлер хорошо изучил потребности своего электората и поэтому тщательно режиссировал каждое своё выступление. Он обязательно украшал свои партийные шоу — исступленным маханием рук, авангардной мимикой и пулеметным метеоризмом.
Народу — простым диким монголам — этот балаган очень нравился, а вот ихние кони шарахались в разные стороны.
В свою очередь, фюрер пропускал через себя энергию тысяч поклонников, и вел себя, как заправская рок-звезда. Схватив стойку с микрофоном и просунув ее между ног, он скакал на ней по сцене (как на заправской кобыле) и истерически орал: Монголы! Я люблю вас! Я сделаю вас лупоглазыми и высокорослыми! Я подарю каждой монгольской семье индийского слона! Я застрою Улан-Батор небоскребами! Вы — раса господ и коноводов! Пока я с вами — вы неуничтожимы, как тараканы!
Адольф обожал такие моменты до такой степени, что у него даже в носу подсвёрбывало. Он смотрел на толпы подданных и знал, что теперь они выполнят любую его прихоть. Скажет фюрер — накопать сто станций метро — начнут рыть; прикажет: повысить рождаемость — население напрягётся и повысит. Но сегодня вождь выступал по другой теме.
— Гера! — обратился он к Херрингу, — народ буйствует. Готовь быстрее бумаги, сейчас облигации на военный заем продавать будем! Чует сердце — обогатимся! Дело — верняк! Навар — пополам! Коли лохатых!
P.S. Фашист — это человек реально смотрящий на жизнь.
У всех историков, которые исследовали III-ю Мировую войну, всегда возникал скользкий вопрос: Почему супер-разведчику, всех времен и народов, Штирлиц-Сингху всегда патологически везло?
Версий было высказано немало, но на наш взгляд, наибольшего внимания заслуживает реферат пакистанского историка Абдуллы Брухтто. Предлагаем выдержки из его диссертации Аналитический аспект работы подкоркового вещества левого полушария головного мозга М. М. Исаева (он же г-н Бользен, он же Штирлиц-Сингх):
… Штирлиц ненавидел костлявость, которая у него ассоциировалась с недоделанностью. В его представлении, женщина должна быть увесистой и обладать ёмкими ягодицами. Штирлиц-Сингх, по своему умственному складу и подходу к систематизации сути вещей, был не просто гурманом, а уже эстетом. Он мог долгими часами ощупывать это чудо природы (задницу!) и ползать по-пластунски по ее трепещущей неизведанности. Любая особь женского пола, которая имела неосторожность повернуться к разведчику спиной и слегка прогнуться, сразу же получала от Штирлица заряд бодрости.
Фортуна Зевсовна Олимпийская — это на работе была богиней счастья и успеха, а так, по жизни, — баба бабой. И этого, для Штирлица было достаточно. Наш шпион был еще тот шалун! Едва увидев попу Фортуны, он каждый раз без лишних слов засаживал свой фаллос в самую её гущу. А уж если кто-то зависал на крючке у Максимыча, то соскочить с него, у абонента не было никаких шансов. Своим сладострастием Штирлиц мог заполнить озеро Байкал до краев.
Дошло до того, что Фортуна просто уже боялась поворачиваться к Штирлицу своим лицом. Но вот спереди, так сказать с лица, она индийскому разведчику абсолютно не нравилась и зачастую он сам просил ее развернуться к нему спиной и глубоко прогнуться. Но фигушки! Фортуна, как всякая женщина, начинала пускать в ход всякие уловки — то у ней голова болит, то на работе неприятности, а то и просто устала. Короче говоря: старалась упрямо смотреть Штирлицу в лицо!
А когда богиня успеха нагло пялиться тебе прямо в глаза, и крутит в твою сторону свое колесо Счастья, — то о каких неудачах можно говорить? — вопрошает в конце своей диссертации г-н Брухтто. И затем тот же ученый делает заключительный вывод: История развивается по спирали. А спиралька та, находится в вульве Клио. Фортуна и Клио — родные сестры. И когда в их хате гас свет, то Штирлиц-Сингх начинал своим
Сталинс из всех титулов наиболее ценил, когда народ ласково называл его генсек. Великий Кормчий
