читал?
Обидеть норовишь? (Говорящая голова, русалка, чудовище, слепящий шар – а за ширмой мастер блефа, маленький-толстенький Гудвин, ничтожество… Впрочем, не такое и ничтожество – мозги-то у него работали, экую видимость нагородил! Попробуй не поверь, попробуй потягайся!) Намекнуть могла?
Как тебе еще намекать?! Великий и ужасный.
Почему ты со мной так себя вела? Никак? От Слоя маскировалась? Или боялась, что они «настучат» в Гетеборг? Этому твоему… А он тоже – великий и ужасный?
Он не блефует. Он МОГ бы тебя уничтожить.
Вам это тоже почти удалось. Кстати, тебе Слой все пытается дозвониться. А у тебя занято. С кем ты болтаешь?
Ни с кем. Я его занесла в «черный список». На нем можно поставить крест. Он – «мешок».
Это ты сообразила, когда мой факс пришел? С мертвого – какой спрос? А Слой жив, да? Ты и его сдала? Этому твоему, да?
Никого я не сдала. Я просто отодвинулась. В сторонку.
А если бы я «остался жив»? А завтра – пятница.
Кто знает, дорогой «покойник», кто знает!
Ты ведьма!
Каждая женщина ведьма. Как тебе, кстати, твоя… Катя?
Что еще за Катя?
Забыл, бедняга… Можно сказать, героиня фильма!
Ну ты даешь! Ты что?! Рехнулась?!
Я?! Не рехнулась. Я… даю…
Я тебя задушу!
Буду счастлива!
Я, правда, тебя задушу!
Буду счастлива.
Ответь! Ты только честно ответь: ты предательница?
Еще какая! Честно!
Слоя действительно нет?
И не было! Он – все. Он – «мешок». Теперь он «мешок».
А всякое такое… Ровинский…
Отстань с Ровинским. Не приставай… Ой, приста- ва-ай!
Я тебя все время снимал, но не видел рядом ни одного негра. То есть… цветного…
Ладно, мне можешь не… Негра, так негра. А почему негра? Я же сказала: падре. Отец – в переносном смысле. Крестный отец. Какая ты все-таки бестолочь. Так ничего и не понял!
Почему же? Вот я сегодня Костанде так и сказал…
При чем здесь Костанда?
А он вдруг позвонил. А я ему сказал…
Ты что, действительно – идиот?!
Пожалуй…
Господи, тебя учить и учить!
Учи. Я – бестолочь.
Да уж.
Может, все-таки уточним позиции?
А ты какую предпочитаешь? Позицию?
Погоди. И все-таки. Ты предательница?
Ну разумеется.
Ты как… ко мне…
Кажется…
Предашь ведь?
А ка-ак же!
Блефуешь?
А ка-ак же!
Солоненко?
Нет никакого Солоненко. И не было.
А я?
Ты есть.
Я – кто?
Не знаю. Ты.
Меня зовут Гурген.
Гурген так Гурген. Ты.
А падре?
Это падре.
А кто это?
Падре.
Та-ак, продолжим.
Ой, отстань. Заморили червячка, заморили.
Он, знаешь ли, живучий! Чувствуешь?
Да… Ак-х-х… Ой, давай поспим чуть-чуть.
Спи.
А ты? Ты тоже спи.
Как получится. Спи.
Сам спи. Не волнуйся. Все хорошо, все хорошо, дурачок.
Знаю, дурочка, знаю. Спи.
Который сейчас час?
Не знаю. Уже темно.
Я спрашиваю, который час?
Последний.
Не ври. Я знаю, предпоследний. Я лучше знаю. У нас еще есть время.
Ты предательница.
Отстань. Конечно!
Твой час пробил!
Ну, разумеется. Я гото-о-ова. Спи. Дай поспать. Часок, ладно? Потом еще поговорим. И вот… а потом, значит, они ка-ак… и… вот…
IV. ЧАС ВИНЫ
«… ощущение, что все только начинается. Нити ведут к весьма и весьма высокопоставленным особам. Как обычно, никто не подтверждает и не опровергает… Крах очередной компании не привлек бы внимания, настолько это стало обыденным, если бы не странные обстоятельства смерти генерального директора… пертизы… сердечно-сосу… г-н Солоне… вся докуме… бессле… Следственные органы заяв… как-то увя… с несостоя… «Час… Раевского… Мафия цепко охватила все… Азербай… армя… Большой Морск… восемь… так и не установ… Но позволяет сделать смелый, но вывод, что… к самому себе кусок дерьма!».
Тут ты, пожалуй, прав, Кабан, прав. В смысле: ощущение, что все только начинается.
Тут мы с тобой, Кабан, пожалуй, совпадаем. В смысле: мафия цепко охватила все…
Дальше не прочесть. Размокла газетенка. Дождик. Осень. Но! Да! Позволяет. Сделать смелый, но
