Итак, профессиональный (судя по многим признакам) провокатор сделал свое дело, подвел обоих молодых людей (и Малахова тоже!) к ссоре. Он же потом ворвался в гримерку с криком, что Малахов достал револьвер. К чему? По его словам хотел взять у Игоря его газовый пистолет. Он что же, не видел, что револьвер у Малахова боевой? Или думал напугать его газовой пукалкой?
Шляфман прекрасно понимал, что Тальков с его характером не останется в стороне от происходящего.
Но ярость, в которую пришли оба участника противостояния, еще ничего не гарантировала. И выстрелы не гарантировали успеха задуманного. Мало ли куда могли попасть пули во время стихийно возникшей перестрелки!
Кто-то должен был стрелять наверняка.
«Невозможно представить себе, чтобы Игорь отдал Шляфману пистолет, а сам стал бы отсиживаться в гримерке, когда его ребята подвергаются опасности. «На его «пушку» (револьвер системы «наган», заряженный, как позже выяснилось, тремя боевыми патронами) у нас своя найдется», – говорит Игорь и спокойно, не резко берет сумку, извлекает оттуда пистолет, передергивает затвор, распахивает дверь и тут же стреляет два-три раза. Как уже упоминалось, должного эффекта от выстрелов не последовало.
Малахов к тому времени уже стал убирать свой револьвер, но тут снова выхватил его. Телохранитель Саня Барковский навалился на него сзади; поспевают еще двое ребят, стараясь вырвать пистолет, выкручивают ему руки. Чтобы как-то «обезвредить» Малахова, Игорь подбегает вплотную и пытается ударить его по голове рукояткой газового пистолета. Раздаются выстрелы уже из боевого оружия (позже были извлечены пули: одна из ящика из-под аппаратуры, другая ушла в пол). Показательно, что в этот момент не оказалось рядом никого из милицейской охраны Дворца спорта, а она в тот день была весьма многочисленная (что явствует и из видеоматериала, отснятого уже после рокового выстрела). Раздается еще один, последний – третий выстрел. Пистолет у Малахова выбит. Игорь, выронив свой, пятится назад, прижав руки к груди, произносит: «Как больно!» – проходит в состоянии шока несколько шагов по подиуму по направлению к сцене и падает навзничь у большого зеркала…»
Известно, что Шляфман якобы поднял пистолет и потом спрятал его в туалете, а одна из помощниц Азизы взяла (откуда узнала, где он?) и передала Малахову. С ним он и пришел сдаваться.
Трудно поверить, что смертельный выстрел сделал Малахов. К этому моменту он уже лежал на полу, а трассологическая экспертиза показала, что стрелявший стоял. (Если ей можно верить, но, скорее всего, можно.)
Но еще труднее поверить экспертам, утверждающим, что стрелял Шляфман. По одной простой причине: в таких «спектаклях» роли всегда четко распределены. Провокатор, как всем известный мавр, «сделал свое дело». Во время потасовки он привлек к себе немалое внимание и, возможно, если бы попытался стрелять, его успели бы или обезоружить, или как-то ему помешать.
Стрелять мог кто-то третий. Кто-то, кто был в той же толпе и, может быть, рядом со Шляфманом, отчего эксперты и подумали, будто стрелял именно он.
И многое указывает на то, что выстрел был сделан профессионалом. И двое других профессионалов на всякий случай подстраховали его.
Вот что рассказала врач «Скорой помощи», прибывшая к «Юбилейному» в тот самый роковой день:
«…что вы можете сказать о характере ранения?
– Никогда и нигде не стану утверждать ничего подобного, но сейчас скажу: на «случайный» выстрел это мало похоже, так… по-моему, могут стрелять только профессионалы. Можно выжить с пулей в сердце, но с пулей, перебившей важнейшие коронарные сосуды, питающие сердце, и вызвавшей обширное внутреннее кровотечение с разрушением жизненно важных органов, – никогда.
– Вы хотите сказать…
– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что стрелявший в Талькова случайно или не случайно с первого выстрела поразил его наповал, не оставив ни малейшего шанса! И еще: до прибытия нашей бригады на призывы о помощи из зрительного зала к Талькову вышли двое молодых людей, представившихся врачами, и попытались сделать ему искусственное дыхание. Каждый первокурсник знает, что при открытой ране сердца категорически запрещается делать искусственное дыхание ритмичным массированием грудной клетки – из сердца выдавливается последняя кровь и оно перестает функционировать… Ну так вот, как только мы протиснулись сквозь толпу к Талькову, я склонилась над ним и сразу поняла, что у него довольно сильно повреждена грудная клетка, хотя молодые люди делали искусственное дыхание методом «рот в рот».
– То есть, выходит, эти неизвестные молодые люди незаметно сделали что-то вроде «контрольного выстрела», чтобы убедиться в смерти Талькова наверняка?
– Делать выводы – это ваше дело, я же излагаю голые факты»[89] .
Итак, якобы «случайным» выстрелом у певца был поражен и разрушен именно тот участок сердца, который восстановлению на живом организме практически не поддается. Смерть Талькова наступила сразу, однако добровольные «помощники», поднявшиеся из зала на крики о помощи, умудрились продавить Талькову грудную клетку, выдавив из сердца всю кровь, после чего бесследно исчезли в толпе… ясно только одно: кто бы ни были убийцы, кто бы ни всадил пулю в известного и талантливого певца России в том далеком девяносто первом, – это была первая хорошо продуманная и организованная акция нарождающегося российского беспредела, первая «честно отработанная» заказуха в полном смысле этого слова».
А вот это уже не мистика и не совпадения. Таких совпадений просто не бывает. Если все сказанное – правда (когда речь идет о публикациях в СМИ, всегда нужно оставлять какой-то процент сомнения), то убийство было действительно профессиональным и действовала целая группа хорошо подготовленных, заранее знавших каждый свою роль людей.
Кто их послал? Кто подготовил? Кто им заплатил? Бесплатно такие вещи не делаются, и такая «работа» стоит очень дорого.
На эти вопросы лишь на первый взгляд можно дать простой ответ: ну, мол, ясно кто. Так ли? Была ли властям выгодна смерть Талькова, ставшего после этого еще более популярным и любимым? Возможно, да, была – у Игоря было большое творческое будущее, и он мог вскоре оказаться куда более опасен. Но, может быть, его «заказали» другие силы? Те, кто стояли и стоят за властями (или «над властями?). Те серые кардиналы, что на годы вперед просчитывают цепь событий в стране и стремятся направить их (события) туда, куда им нужно, возможно, и не ставя в известность тех, кого они с помощью денег и пропаганды возвели во власть?
Стоит ли удивляться, что следствие зашло в тупик и те, кто его вели, стали делать одну глупость за другой? (Типа требования выдать Шляфмана, адресованного властям Израиля, с которым у России в то время не было договора об экстрадиции?)
Дело было приостановлено. И, как за год с лишним до того напророчил сам Тальков, убийцу не нашли.
И еще многое по сей день вызывает удивление в этом странном происшествии. Хотя бы то, что предшествующие трагедии события были рассказаны свидетелями с явными искажениями. Для чего свидетелям было запутывать следствие? Их что, тоже купили? Или они были так потрясены случившимся, что каждый излагал свою версию, толком не помня деталей?
Певица Азиза, на которую тогда обрушился совершенно несправедливый град обвинений и хулы, которой многие молодые артисты объявили бойкот (а ей-то за что?), которую долгое время не приглашали на большинство концертных площадок, недавно дала интервью газете «Московский комсомолец». Она вспоминала о той давней трагедии и рассказывала, какие теплые, по-настоящему дружеские отношения связывали ее с Игорем Тальковым.
«…мы сразу нашли взаимопонимание. Тальков часто говорил, что нам надо больше общаться, вместе поработать. Когда я ездила отдыхать в Крым и видела афиши с его лицом, то хватала маму и бежала слушать концерт. Сидела на двадцать каком-то ряду, и мне было все равно, увидят меня или нет. Но однажды он меня заметил и вытащил на сцену. Мы вместе спели песню «Спасательный круг», хотя я очень
