провозгласить кого-либо царем. Приверженцы Ахемена, если они хотели пронести через всю историю силу своей идеи, должны были совершить славный, героический поступок, который позволил бы им самим назвать себя основателями царства.
В 681 году мощь Ассирии была безраздельна. А правивший в Ниневии грозный царь Синаххериб, несмотря на несколько неудач, был все же несомненным владыкой Востока. Быть может, Ахемен решил, что для рождения народа, свободно распоряжающегося своей судьбой, надо, чтобы он выступил против самого могучего монарха своей эпохи или, по крайней мере, присоединился к тем, кто намеревался противостоять власти Ниневии. Или он думал, что необходимо схватиться врукопашную с чужеземной властью, чтобы закалить душу нарождающейся нации?
Когда Синаххериб предпринял еще одну попытку урезонить провинцию Вавилонию, эту вечную смутьянку, он встретил на своем пути целую коалицию, куда входили кроме вавилонян войска Элама, втянувшего в дело всех своих вассалов и союзников, в том числе, разумеется, пасаргадов. Противников Синаххериба оказалось столько, что их движение сравнили с нашествием саранчи. Битва разыгралась на берегах Тигра, у Халуле. Исход боев сперва был неясен, и народы, восставшие против царя Ассирии, толковали эти колебания судьбы как падение мощи Ниневии. Однако Синаххериб, прибегая к гиперболе, смело стал превозносить свою победу: «Я перерезал им глотки, как газелям на охоте, как ниточку, их перерезал, вся земля была залита кровью и завалена их внутренностями. Кони, запряженные в мою колесницу, скакали по грудь в крови, как по разлившейся реке».
В конце концов победу одержал царь Ниневии, он захватил и разрушил великий город халдеев. После этого, словно желая покончить с неприятным делом, Синаххериб вернулся назад и занял страну Элам. Но покорение Элама не означало покорения пасаргадов, они нашли убежище, как всегда, в горах Аншана. Синаххериб не счел нужным искать их, чтобы утолить жажду мщения, которая, кстати, была не так уж велика. Несмотря на поражение, верные воины Ахемена еще имели все основания сыграть свою роль в международной политике. Царь Аншана, победивший властителя Ниневии тем, что ушел от разгрома, заслужил, чтобы имя его перешло к его потомкам. Так родилась династия Ахеменидов.
Движение арийских племен началось в III тысячелетии до нашей эры.
Те, кто пошел на запад, нашли там пространство, которое потом получит название Европы (по имени дочери легендарного финикийского царя Агенора); постепенно этот континент станет колыбелью несравненной цивилизации в истории человечества. Те же, кто двинулся на восток и юго-восток, прошли между Каспийским и Аральским морями, перешли через горы Бактрии, дошли до Инда и заселили обширный полуостров, именуемый ныне Индостаном. И наконец, другие обогнули Каспийское море и…
Эти арии разделились: одни пошли на запад вдоль южного берега Каспия и распространились в Малой Азии, в горах Армении и далее — в стране хеттов; другие, продолжая движение вдоль моря, затем — на юг, дали рождение царству мидян, а через несколько веков построили свою столицу — Экбатану; кстати, слово это означает «место сбора». Те же, кто пошел вдоль восточного берега, пересекли Гирканию и вышли также на Иранское нагорье.
Эти племена оказались в своеобразной географической ловушке. Расположенная между Каспийским морем на севере и Персидским заливом на юге, эта огромная возвышенность являет собой треугольник, замкнутый высокими горами. На западе хребты Загроса простираются более чем на тысячу километров вдоль и на двести километров в ширину. На севере горная цепь Эльбурс с главной вершиной в 5671 метр переходит в горы Хорасана. И наконец, на юге Мукранский береговой хребет уходит к Персидскому заливу, а другим концом — к Белуджистану. Таким образом, Иранское нагорье напоминает высоко расположенную крепость, защищенную недоступными горами и отрезанную от прочего мира. Однако в горах Загроса есть выступ, позволяющий выйти в долины Междуречья. На протяжении веков через этот проход прорывались захватчики, в частности арии, которым удавалось захватить поля и равнины в Месопотамии.
Впрочем, и внутри плато, и за его пределами могла существовать организованная, хоть и трудная жизнь, в частности на равнине Сузианы, где расположились пасаргады. В таком негостеприимном окружении новые пришельцы с высот отрогов Аншана скоро стали поглядывать на богатые долины Междуречья.
Эти народности арийского происхождения прибывали волнами с конца III и до I тысячелетия до нашей эры. Обосновавшись в регионах с различными запасами ресурсов, захватив в своем потоке другие племена, эти народности представляли сложную смесь племен, имеющих, впрочем, сходный образ жизни и верований. Но довольно скоро их политические интересы стали расходиться. В отличие от первых ариев те, что пришли в начале IX века, испытали порою очень серьезную враждебность народов, осевших ранее их в долинах и на склонах гор. Так случилось с мидянами, занимавшими вокруг своей столицы Экбатаны (современный Хамадан) обширную территорию, доходящую на востоке до Демавенда и до пределов центральной пустыни Ирана. Таким же образом целый ряд племен, в том числе пасаргады, пришли из Урарту, с берегов озера Урмия, из региона Парсуа и поселились южнее, в Аншане и Персиде. Среди тех, кто пришел последними на азиатский Восток, были скифы и киммерийцы, захватившие северные районы Ассирии у границ с царством Урарту.
Все эти завоеватели двинулись с Кавказа не только в поисках земли и пастбищ, но и в надежде поживиться за счет чужого добра и богатств. Их нападения одно за другим совершались из района севернее озера Урмия, между Каспийским морем и озером Ван. Мелкие соседние царства пытались сопротивляться этим нашествиям, так же как и могучая Ассирия, которая вела время от времени войны против этих народов. Впрочем, между Ниневией и кочевниками-ариями порою устанавливалось даже сотрудничество. Но проводить постоянную политику по отношению к этим кочевым племенам для ассирийцев было очень трудно.
Племена скифов кочевали на огромной территории от Аральского моря до Дуная. Они пили кумыс и передвигались на новые пастбища в кибитках, домиках на колесах. Это были отличные наездники, они мастерски владели луком и коротким скифским мечом (акинаком), скальпировали врагов, а из их черепов делали чаши, чтобы пить из них кровь своих жертв. Поклонялись богу войны и обожествляли огонь, но настоящего культа у них не было, так как ни храмов, ни изображений божеств они не имели. Ассирийцы называли их женоподобным народом, поскольку их колдуны носили женскую одежду и говорили высоким голосом. Но Иеремия считал, что это «народ сильный, народ древний… Колчан его — как открытый фоб; все они — люди храбрые»[44].
Что касается киммерийцев, про них говорили, что живут они на краю света, в том месте, где «солнце не блестит». Гомер в «Одиссее» поясняет, что это жители окраины Европы, погруженной во тьму. На самом деле пришли они с Урала и в начале I тысячелетия заселили Северное Причерноморье до Фракии, где они имели постоянные контакты со скифами.
