В Поисках Роста

разных проек­тов вроде сооружения «моста через канал возле деревни Аббаианвала Нанкана Сахиб». Может быть, с децентрализацией стимулы роста станут более сильны­ми. Но сама по себе децентрализация — не панацея, если она не сопровождает­ся более фундаментальными реформами государственной службы и системы полуфеодальной собственности на землю. Хитрые чиновники могут изобра­зить вовлеченность местных жителей в процесс, сохранив все свои наделы и кормушки. Влиятельные феодальные хозяева могут подчинить себе местные правительства, пользуясь своими отточенными навыками подчинения крес­ тьян. Снова приходится признать, что создать стимулы для роста чертовски трудно.

Я посетил с официальным визитом начальную школу для девочек в районе Шейхупура неподалеку от Лагора. Школа находится в деревне в самом конце одноколейной грунтовой дороги. Когда мы приехали, мальчик и девочка дет­садовского возраста дали каждому из нас по букету цветов. Девочки постарше стояли в две шеренги, у каждой в руках была бумажная тарелка с яркими цве­тами. Когда мы проходили между их шеренгами, они с радостными возгласа­ми осыпали нас цветами. Все в цветах, мы вошли в школу. Остальные дети ти­хо сидели в своих классах. Каждую классную комнату использовали для двух разных классов. Даже при таком раскладе одного класса не хватало, поэтому первоклассники занимались во дворе. Все дети вставали, когда мы входили в комнату. У них не было ни учебников, ни бумаги, ни карандашей. Директор сказала нам, что их родители не могут купить учебники и бумагу до конца ме­сяца, когда они получат жалованье. И это школа, которую в районе показыва­ют иностранным гостям!

Стимулы для игроков

Богатые отличаются от бедных: у них больше денег. Скитания в тропиках в попытках сделать бедные страны богатыми принесли больше вопросов, чем ответов.

Почему, если я прилетаю в Женеву, то встречаю сияющее благополучие, а если пролечу еще несколько часов на самолете, то попаду в Лахор, в нищету? Как случилось, что одни люди (около 900 миллионов) в Западной Европе, Се­верной Америке и частично на Дальнем Востоке обрели благосостояние, в то время как 5 миллиардов человек живут в бедности, а 1,2 миллиарда — в полной нищете, меньше чем на один доллар в день?

Мы твердо усвоили, что не существует волшебных эликсиров, благодаря которым наши поиски рецептов роста раз и навсегда счастливо бы закончи­лись. Процветание происходит, когда у всех игроков — участников процесса развития есть нужные стимулы. Это происходит, когда правительство создает стимулы для технологической адаптации, высококачественных инвестиций в средства производства и высококачественного образования. Когда доноры стал­киваются со стимулами, побуждающими их предоставлять помощь странам с разумной политикой, где от помощи будет высокая отдача, а не странам с пло­хой политикой, в которых помощь пропадет впустую. Когда у бедных есть хо­рошие возможности и правильные стимулы, которые требуют реализации со­циальных программ, которые поощряют, а не наказывают за увеличение дохо­да. Когда политики не поляризованы по разным противоборствующим группи­ровкам, а, напротив, всех сплачивает общенациональная готовность инвестиро­вать в будущее. Гармоничное и всестороннее развитие происходит, когда прави­тельство, отвечающее за свои действия, энергично берется за дело инвестирова­ния в общие ресурсы — такие, как здравоохранение, образование и законность.

Для того чтобы объяснить неудачи развития, я привел несколько примеров, показывающих, как не срабатывают стимулы. Частные фирмы и семьи не ин­вестировали в будущее, потому что государственная политика, выражающая­ся в высокой премии черного рынка или высокой инфляции, делала такие ин­ вестиции невыгодными. Бедные члены общества не инвестировали в будущее, потому что им соответствовали другие люди с низкой производительностью; для роста им требуются субсидии. Однако правительства не предоставили бед­ным субсидии и вместо этого выбрали политику, которая делает рост невоз­можным. Причиной такого выбора послужило противоборство группировок, заинтересованных в перераспределении существующих доходов, а не в инвес­тициях в будущие доходы. Доноры ослабляли правительственные стимулы к реформам, поддерживая нереформистские правительства своей политически мотивированной помощью. У «лоскутных», состоящих из многих фракций правительств недоставало стимулов для предоставления субсидий бедным и для предоставления населению услуг здравоохранения, образования, связи и транспорта — а все это принципиально важно для качества жизни.

Решения проблем описать гораздо труднее, чем сами проблемы. Необходи­мо создавать стимулы для роста в расчете на тройственный союз — правитель­ства, доноров и частных лиц.

Правительства. Существуют ли в каждой стране у правительства стимулы для обеспечения роста в частном секторе? Или реальные стимулы побуждают красть у частного бизнеса и таким образом подавлять его? В поляризованном и недемократическом обществе, где группы интересов, основанные на классо­вом или этническом признаке, яростно соревнуются за свою долю добычи, ско­рее всего, реализуется вторая возможность. Такая ситуация может не прини­мать форму открытой коррупции, а выражаться лишь в процентной ставке, не дотягивающей до уровня инфляции, что представляет собой скрытую форму кражи сбережений. Или проявляться в обменном курсе черного рынка, во много раз превышающем официальный курс, — на практике это означает воровство прибыли у экспортеров. В демократическом обществе, где права меньшинств, частную собственность и индивидуальную экономическую свободу надежно защищают разнообразные институты, у правительства есть стимулы спосо­бствовать росту в частном секторе. Мы можем представить себе мир, в котором правительства не посвящают себя исключительно воровству, а создают общена­циональную инфраструктуру — поликлиники, начальные школы, транспор­тную систему, развитую телефонную и электрическую сеть — и обеспечивают помощь бедным в каждой стране.

Доноры. Не обстоит ли дело так, что каждый донор выделяет той или иной стране установленный объем помощи, думая прежде всего о том, чтобы под­держать собственный бюджет на следующий год? Предоставляют ли Между­народный валютный фонд и Всемирный банк свои займы разным Мобуту или поддерживают те правительства, которые способны предоставить убедитель­ные свидетельства своих намерений создать национальную инфраструктуру и помочь бедным? Если упомянутые институты и другие организации-доноры предоставить самим себе, они, скорее всего, вернутся к внутренней бюрократи­ческой политике определения необходимости и размеров предоставления зай­мов. Поощряться будет сам факт выдачи займа, а не помощь бедным в кон­кретной стране. Решение проблемы — в создании прозрачных для общества «конкурсов на оказание помощи»: правительство должно претендовать на зай­мы из общего фонда на основании доказанных и публично озвученных наме­рений. Мы можем представить себе мир, в котором международные доноры оказывают помощь не просто для того, чтобы обеспечить себе бюджет на сле­дующий год, а чтобы в максимальной степени облегчить жизнь бедных.

Частные лица. Частные домохозяйства и бизнес иногда сталкиваются со сла­быми стимулами по вине плохих правительств, которые экспроприируют их инвестиции в будущее. Даже когда в обществе в целом стимулы для роста силь­ны, у бедных они все равно слабые, потому что производительность человека зависит от его окружения, а окружение бедных, как правило, тоже бедно. По­мощь, которая предлагает соответствующие гранты бедным, чей доход увели­чивается (вместо урезания помощи по мере увеличения дохода, как практику­ется в большинстве систем социальной помощи), может скорректировать эти искаженные стимулы. Мы можем представить себе мир, в котором поддержи­вается уверенность: бедные отреагируют на стимулы не хуже богатых.

Я критиковал в этой книге некоторые действия Всемирного банка и Между­народного валютного фонда. Вы вряд ли удивитесь, если я скажу, что эти орга­низации все-таки нужны. В обеих организациях работает много преданных де­лу, умных и трудолюбивых людей, которые проводят по много трудных дней вдали от дома в не самых уютных уголках мира. Всемирный банк может быть мощной организацией, субсидирующей бедных, а МВФ может играть важную роль в вытаскивании стран из кратковременных кризисов, с которыми порой сталкиваются даже здоровые капиталистические экономики.

Даже если мы и не вынесем больше ничего из наших поисков рецептов роста, мы, экономисты, занимающиеся бедными странами, должны оставить в про­шлом наше прежнее высокомерие. Проблема превращения бедных стран в бо­гатые оказалась куда сложнее, чем мы думали. Гораздо легче описать пробле­мы, с которыми сталкиваются бедные страны, чем предложить эффективные способы решения этих проблем. Рекомендации, которые я только что перечис­лил, сами по себе тоже не панацея — они потребуют терпеливой и кропотли­вой работы и дополнительных вложений. Но ничто не могло бы быть печаль­нее,