Прошаренный
/ Искусство и культура / Театр
Писатель Захар Прилепин о режиссере Кирилле Серебренникове
Кирилл из тех режиссеров, которые рождаются культовыми. Это особый режиссерский тип. Задолго до работы над «Отморозками» я запоем смотрел его потрясающие работы: «Изображая жертву», «Господа Головлевы», «Юрьев день». Смотрел и никак не мог взять в толк, что меня в них так притягивает. Я не о качестве постановки сейчас говорю: оно всегда было высочайшим. Дело в том, что способ мышления Серебренникова мне не всегда близок — чаще как раз наоборот, полярен моей привычке осваивать действительность. Но оторваться от того, что он делает, я не в состоянии.
Безусловно, он в курсе всех европейских тенденций и трендов. У нас сейчас мало таких образованных и, как принято говорить, прошаренных. Кирилл — прошаренный. Он много может сделать от ума, его почерк очень узнаваем. Ему хочется подражать, подражать и подражать — а ведь это и есть высшее качество художника. Его особую интонацию можно подцепить как болезнь или, наоборот, как какой-то антибиотик. И с ее помощью разобраться с действительностью.
Раньше все только и говорили: Серебренников — это эпатаж, у него все на эпатаже. Ну нет, явно же дело не в этом! По большому счету Кирилл работает в традициях русской гуманистической культуры, и нет у него ничего, что могло бы серьезно покоробить. Не бывает, чтобы он решился вывести на сцену что-нибудь голое, кровавое и отвратительное. Традиционный художник, чье творчество — предмет нашего современного новояза. Такое могут себе позволить даже Валентин Распутин или Василий Белов.
Спектакль «Отморозки» сделан по роману «Санькя». Это был настоящий шок. Когда работа закончилась и началось сценическое действо, впервые лет за 25 я, кажется, реально расплакался. Это было жесточайшее сердечное переживание. Думал: может, один я такой? Может, просто переживаю над собственным текстом? Но на спектакль пошли тысячи и десятки тысяч. Стало ясно: эта работа потом войдет в анналы, в учебники по сценическому искусству. Помню, как Кирилл придумал построить сцену из железных оград, которые используются на митингах. Каждая деталь, каждый сюжетный ход выдавали в нем профи экстра-класса.
Ведь прочтение «Саньки» как политически-радикалистского текста — это дикое сужение, поверхностный взгляд. Он прочитал эту вещь гораздо глубже, понял все смысловые пласты романа.
Иногда говорят, что сегодня художники ангажированы политикой. Надевают белые ленты — им надо тоже надеть. Высказываются в поддержку Pussy Riot — надо подать голос. Хождение художников на баррикады может быть искренним, нужным и важным, а может и рутинным. Я знаю мотивацию Дмитрия Быкова и Эдуарда Лимонова, которая выводит их на площади, как свою собственную. Это — настоящее.
У Кирилла общественный темперамент проявился с самого начала, задолго до «маршей миллионов». Это совершенно нормально. Художник — человек любопытствующий. И хождение на баррикады ему не противопоказано. Он смотрит на ситуацию со стороны людей штурмующих и штурмуемых, забегает посмотреть на нее в кабинет чиновника, бежит в автозак... В общем, все хочет испытать на своей шкуре. Это естественно. Но кроме этого нужен, как я уже сказал, неповторимый почерк. И он у Кирилла есть.
Играй, Артист / Искусство и культура / Кино
