Роль обычного уголовника Бо Силаю явно не к лицу. Как считает главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Яков Бергер, «у этого политика с голливудской внешностью сторонников более чем достаточно. Его установка — «борьба с черным, восхваление красного» — весьма популярна в среде лаобайсинов (простолюдинов) и интеллигенции. Под «черным» подразумевается коррупция, засилье бюрократов. Маоистская идеология вновь становится популярной в Китае. К примеру, в гонконгских СМИ появилась статья сына главного идеолога КПК в эпоху Мао — Чэнь Боды, в которой тот пишет следующее: если брать последние 30 лет, то вроде бы у Китая одни успехи — и рост ВВП, и средний годовой доход городского жителя вырос с 994 долларов до 3024. Но если говорить о последних 60 годах, то фактически Китай вернулся к тому, с чего начинал. У власти опять коррумпированные чиновники и опять стоит «проблема революции».
Такой лишенный восторгов взгляд на современный Китай на самом деле господствует среди специалистов. Известный американский политолог Джордж Фридман в своей книге «Следующие 10 лет» указывает, что, согласно данным Народного банка Китая, только 60 миллионов китайцев (менее 5 процентов населения) относятся к среднему классу с доходом 20 тысяч долларов в год. Вдесятеро большее число — шестьсот миллионов — зарабатывают меньше тысячи долларов в год, или меньше чем 3 доллара в день на человека. Еще 440 миллионов китайцев зарабатывают от 3 до 6 долларов в день. Фридман пришел к заключению, что 80 процентов китайцев живут в условиях, которые сравнимы с беднейшими странами Африки.
В такой экономической реальности попросту нет места для политической стабильности. В Китае множатся акции протеста. В последний раз отчет о размахе беспорядков был официально опубликован четыре года назад. Вышли данные за 2006 год, когда власти зафиксировали более 90 тысяч инцидентов с коллективным выражением недовольства.
Но согласно зарубежным, прежде всего японским источникам, в прошлом году в КНР было зафиксировано около 180 тысяч выступлений, в которых участвовали от нескольких десятков до десятков тысяч человек. То есть ежедневно в Китае происходит до 500 «маршей миллионов».
Яков Бергер уверен, что «эти протесты действительно массовые, их очень много, но их не надо воспринимать как организованное политическое движение. В основном они направлены против хозяйственной политики местных властей, против невыплаты зарплаты и захвата земель».
Частной собственности на землю в КНР нет, и крестьян можно согнать с участков, если они нужны под строительство промышленных объектов, жилых комплексов или парков развлечений. Организованного протестного движения, как того, что привело к событиям 1989 года на площади Тяньаньмэнь, в сегодняшнем Китае пока не наблюдается. Как нет и единой протестной идеологии. Хотя во время демонстраций бросаются в глаза огромные транспаранты с изображением Мао.
Для самоорганизации протеста нужно совсем немного — харизматичные лидеры. Известная китайская диссидентка Хэ Циньлянь в своем блоге сделала прогноз. Она считает, что у лидеров КПК для исправления ситуации есть всего лишь 3—5 лет.
Чуть помедленнее
Положение осложняется брожением в верхах. На днях появилось весьма любопытное проявление активности китайских несогласных. В The New York Times был опубликован «независимый отчет», в котором подробно рассказывается об огромных богатствах членов семьи премьера КНР Вэнь Цзябао. Эксперты полагают, что источник информации находится на самом верху китайского руководства. Кстати, ранее похожее досье было разослано в СМИ анонимным доброжелателем и касалось оно Си Цзиньпина — преемника Ху Цзиньтао на посту председателя КНР. В нем Си обвинялся во всех смертных грехах, и прежде всего в связях с олигархами. Директор Центра стратегических исследований Китая при РУДН Алексей Маслов рассказал «Итогам», что «еще примерно месяц назад старое поколение руководителей КНР, связанное с кланом Цзян Цзэминя, по сути послало Си Цзиньпину и его основному покровителю в лице Вэнь Цзябао «черную метку».
Да и экономический контекст, в котором развиваются все эти перипетии, не менее мрачен. Хотя МВФ в своем недавнем предсказании сообщил о сохранении в Поднебесной приличных (примерно 8 процентов) темпов роста в год, дела в этом плане обстоят неважно. Как считает Яков Бергер, «Пекин ныне стоит перед весьма сложной задачей, связанной с перестройкой экономики на другую модель». Если предыдущая была ориентирована на экспорт, на использование дешевой рабочей силы и дешевых ресурсов, а также на привлечение денег хуацяо (китайские мигранты), то сейчас все эти преимущества практически исчерпаны. К примеру, городское население КНР уже опередило по численности сельское. Резервы развития за счет крайне дешевой рабочей силы подходят к концу. В итоге экспорт как движущая сила китайской экономики стал схлопываться. Вот, к примеру, германский «Адидас» объявил, что этой осенью закрывает свой последний завод в Китае. Причина проста — в Мьянме зарплата на 30 процентов ниже, чем даже в самых бедных районах КНР.
Короче, Китаю нужны другие двигатели для роста экономики. А другие двигатели — это прежде всего внутренний спрос. Но чтобы такое произошло, как заявляет Яков Бергер, «нужно провести колоссальные социальные реформы». По сути дела в КНР нет социального обеспечения. Поэтому для разворота в сторону внутреннего потребления необходимы широкомасштабные реформы всей системы государства, и прежде всего социальной. Как подытоживает Алексей Маслов, «новому лидеру Поднебесной придется столкнуться с теми тенденциями, с которыми ни один китайский руководитель до него не сталкивался. Поэтому очень важно, какую программу он предложит для дальнейшего развития». Скорее всего, она будет сориентирована на решение внутренних политических и социальных проблем. А это неизбежно приведет к замедлению роста экономики.
И последнее: на Китай сейчас приходится от 30 до 60 процентов мировых закупок сырьевых ресурсов. Снижение темпов роста в КНР приведет к сокращению спроса в том числе на углеводороды. А это уже непосредственно будет бить по российским интересам.
Словом, Москве следует готовиться к большому и вряд ли приятному сюрпризу с Востока.
