Сегодня он в Цюрихе, завтра — в Стамбуле, послезавтра — на Ставрополье... С тех пор как Кирсан Илюмжинов оставил пост президента Калмыкии, его занимают вопросы не одной республики, а всего мира. Он излагает свои идеи мироустройства с такой же легкостью, как и передвигает фигуры на шахматной доске в блицпартии. В перерыве между перелетами действующий президент ФИДЕ поделился с «Итогами» своими идеями.
— Прежде всего шахматы — это приятное времяпрепровождение. И многие играют в них просто потому, что им нравится. Пожалуй, первым из глав государств, с которым я сыграл, был Бабрак Кармаль — руководитель Афганистана. Я тогда еще в МГИМО учился. Потом довелось не раз помериться силами с Наджибуллой во время его визитов в Москву в ранге главы службы государственной информации, а затем уже президента Афганистана. Конечно, человек раскрывается за шахматной доской. По этому поводу вспоминаю, как в последний раз встретился с Каддафи. Было это 12 июня 2011 года, спустя четыре месяца его убили. Мы сидели, разговаривали под бомбежки натовских самолетов и вообще-то не собирались играть. Смотрю, а в углу стоят очень красивые шахматы. Он за взглядом моим проследил: «А! Я и забыл, что вы президент Международной шахматной федерации, давайте сыграем...» А семью годами раньше мы с ним уже играли, когда я гостил у него в Сирте. Он принимал меня в своей палатке, в пустыне, сам готовил угощение — верблюжатину на костре. И вот прямо в палатке мы и разыграли партию: ночь, костер, фигуры на доске... Буквально на пятом или шестом ходу он зевнул — коня подставил. Говорю: «Переходите, ведь коня теряете». Он отвечает: «Нет, все. Сделал ход — значит, так и будет». Примечательное качество. Во время встреч и игр с Каддафи я оценил его характер, увидел, как он просчитывает ситуацию, и понял, что это человек, который никогда не сдается и держит свое слово. Спрашивал его: «Вам предлагают покинуть страну. И что — уедете, покинете пост?» Он отвечал: «Кирсан, да какой пост? Я же не президент, не король, по Конституции я никто. И потом куда я уеду? Во время последней бомбардировки я потерял двух внуков, внучку и 29-летнего сына. Здесь мои близкие остались, как я покину родину?» После той встречи я разговаривал с руководителями некоторых стран, меня спрашивали о Каддафи, и я открыто высказывал свое мнение: он будет стоять до конца, с ним нужно договариваться. В результате вы видите, что получилось: послов американских убивают, граница полыхает...
— Папа Римский Иоанн-Павел II. Мы познакомились в 1993 году. После расстрела Белого дома он пригласил меня, чтобы вручить памятную медаль. Я же в 93-м был депутатом и, соответственно, находился в гуще событий. Когда по зданию правительства ударили танки, стало понятно: еще немного, и разразится гражданская война. Я, Руслан Аушев и еще два человека соорудили белый флаг из занавески, сорванной в кабинете Валерия Зорькина, и поехали к Белому дому — надо было выводить из здания женщин. Хаос, стрельба, после долгих переговоров мы миновали ограждение. По темным коридорам под визг пуль собирали перепуганных женщин — в основном это был обслуживающий персонал. По спутниковой связи связались с Олегом Лобовым, секретарем Совета Безопасности, предупредили, что ведем безоружных. На выходе нас ожидали напряженные, готовые выстрелить в любой момент военные и разъяренная, неуправляемая толпа. Женщин втолкнули в автобусы, сами — бегом в мой «Линкольн». Потом по телевизору крутили кадры: Илюмжинов с Аушевым с белым флагом заходят в Белый дом, и ни одного кадра — как выводим оттуда людей... И когда папа римский решил меня наградить, я, конечно, приятно удивился. А в 1995 году, когда я стал президентом ФИДЕ, одна из первых поздравительных телеграмм пришла из Ватикана. Я поехал, чтобы выразить свою благодарность. Привез папе римскому очень красивые шахматы, которые изготовили кубачинские мастера из Дагестана. Он быстренько расставил позицию: «Так, господин президент, вот вам задачка: белые начинают, мат в пять ходов». Я смотрю: откуда тут в пять ходов? «Ну ладно, — говорит. — Вы же все-таки начинающий президент. Вот вам другая задача — мат в два хода». Это я уже отгадал. И только потом узнал о его увлечении: президент шахматной федерации Польши прислал мне вырезки из краковской газеты, а там — задачи, этюды, составленные ксендзом Войтылой. Он и играть в шахматы любил, но особенно — составлять задачи.
— Лет в пять меня дедушка научил. Сначала в шашки, но буквально через неделю я уже начал у него выигрывать. Тогда решили освоить шахматы. Через какое-то время я опять его стал обыгрывать, а он психовал: «Давай еще, отыграюсь!» Доходило до того, что он звонил с работы бабушке: «Скоро приду, отловите Кирсана!» В детский сад я не ходил, на улице постоянно носился. Мне хотелось в футбол играть, а
