— Я вообще не представляла, что это такое. Нет, тогда я уже была знакома с Вилли Вебером, менеджером братьев Шумахер. И думала: вот дядька зажигает! Представляете, 25 процентов с любого гонорара достаются ему, при этом на гонках встретить Вебера невозможно. Он где-то ездит, с кем-то договаривается, но как будто не прилагает никаких усилий. Вот так мне в то время виделись обязанности менеджера автогонщика.
В общем, я сказала Петрову: «Вот формульный болид. Если хочешь серьезно заниматься автоспортом, нужно садиться в него». Если честно, решение за Виталика тогда принял папа. Мы вновь отправились в Италию, чтобы выступить в местном чемпионате Formula Renault 2.0. Получилось очень смешно: прямо накануне нашего отъезда Петров, выигравший Кубок LADA, был признан лучшим гонщиком в России, а спустя всего несколько дней в Италии он квалифицировался не то 26-м, не то 29-м. До сих пор передо мной его лицо... Поверьте, что бы ни говорили про Петрова, он многого добился своим трудом. Он трудолюбивый. Хотя... Пожалуй, нет. Лентяй. Но если Петров видит, что нужно что-то сделать, он упрется рогом, выжмет себя.
Я в тот момент не могла не вернуться в Россию: тут работа, семья. Виталий остался в Италии один, не зная даже английского. Мы сняли ему квартирку, показали, где включается газ, где свет. Вот тебе магазин, вот машина — живи!
По итогам сезона Петров занял только 19-е место, но это был отличный опыт. Виталий ведь никогда не выступал в картинге, ему нужно было это как-то наверстывать. Вот мы и наверстывали. Помню, когда сезон закончился и мы приехали с его папой в гости к Виталику, он стал заказывать по телефону еду. Отец тогда пошутил: «А что, недорогие курсы английского получились!»
— Я вообще сомневаюсь, что там меня кто-то воспринимает как русскую. В мире автоспорта национальность не играет никакой роли. Bionda — так меня называют. Вот в момент заключения коммерческих сделок национальность действительно мешает. Со времен 90-х сложился стереотип, что наш бизнесмен — это человек с большими деньгами, который раскидывает их направо и налево. Сейчас, впрочем, ситуация в Европе меняется: приезжают молодые, образованные русские — они очень жестко ведут переговоры. Это и про меня тоже. Когда вышел фильм «Железная леди» про Маргарет Тэтчер, я получила около двадцати дисков в подарок.
— Я очень много времени провожу на Западе и регулярно общаюсь в том числе с Берни. В основном контактирую с людьми из «Формулы-1», потому что это вершина автоспорта, но есть знакомства и в других гоночных сериях. Я уже лет пять мечтаю привести в Россию кузовной чемпионат WTCC. Есть идея организовать здесь и гонку серии «Ле-Ман». Но Берни — это, конечно, вершина. Для меня как для менеджера он пример того, как за феноменально короткий срок идеально организовать весь процесс. То, что делает Экклстоун, удивительно еще и потому, что сам он никакой не владелец чемпионата, а просто наемный управляющий. Но умудрился построить работу так, что фонд CVC, владеющий правами на «Формулу-1», просит у Берни пропуска на гонку. Забавно, недавно я встречалась с Хайме Альгерсуари- старшим, отцом молодого гонщика и совладельцем известного чемпионата — Мировой серии Renault, и он мне, в шутку, конечно, предложил: «Оксана, Берни уже немолод, не пора ли тебе занять его место?»
Если серьезно, Экклстоун очень жестко ведет бизнес, он далеко не дурак. В первый раз мы с ним пересеклись еще во время обсуждения проекта строительства автодрома в Москве, в Нагатинской пойме. А затем встретились в 2006 году, когда Петров выступал в «Формуле-3000». Перед этим мы сели за стол с отцом Виталия и с двумя питерскими меценатами, которые помогали карьере пилота, и приняли решение двигаться дальше, в «Формулу-1». И вот я отправилась на встречу с Берни, чтобы прощупать перспективы. Время оказалось неподходящим: Экклстоун еще не забыл историю с несостоявшимся Гран-при в Москве, когда его практически выставили из кабинета мэра перед самым подписанием соглашения. «Да и парень у тебя никакой. Пусть пока где-то еще покатается, а когда будут результаты — снова придешь ко мне», — отрезал тогда Берни. Результатов у нас не было. Сейчас я уже понимаю его задумку: Россия тогда действительно не была готова к появлению национального пилота.
В следующий раз к Берни меня привел Флавио Бриаторе в 2008 году — он собирался позвать Петрова в Renault (правда, в итоге пригласил Нельсиньо Пике — чем это обернулось, все знают). Экклстоун сказал: «Веди его сюда, своего парня, хочу с ним поговорить». Как потом рассказал Виталик, беседа была непринужденная: как дела, кто твой папа, кто мама, кто спонсоры... Вот они-то и интересовали Берни, но Петров не понял. Имелось в виду, нет финансовой поддержки — гуляй. Когда найдешь, приходи, посоветую, что делать дальше.
— Были исключительно пожертвования частныx лиц. Например, питерский бизнесмен Илья Ильич Трабер, которому от меня лично огромное спасибо, со своим партнером многие годы тянули весь этот проект. На наших болидах, там, где положено быть спонсорской наклейке, мы просто писали «Россия». Рассчитывали, что кто-то увидит эту надпись и подумает: «Россия — это же я, это про меня». Никто не увидел. Хотя в 2009 году мы целенаправленно искали спонсоров среди крупнейших российских компаний. А что делать? Хотелось развиваться дальше, а дальше — это именно «Формула-1».
Тогда мы пошли другим путем: решили работать на результат. Если Виталий выиграет чемпионат или попадет в тройку призеров — это будет главным условием для возможности попадания в «Ф-1». Сам Петров потом говорил, что именно в 2009 году он впервые понял, куда стремится и чем вообще занимается. Он стал плотно работать с инженером, отдался процессу целиком. А добившись результата, уже сам сказал мне: «Если не «Формула-1», то я закончу с автоспортом».
В этот момент возник Берни: мол, есть идея все же организовать российский этап. Он знал, что за нами
