естественно, нервничал: если таможенники раскроют меня, то заберут бюст, автомобиль, а мне будет большой швах. Бюст, надо сказать, немалого веса. Я положил его на соседнее сиденье. Подъезжаю к границе в крайне нервном состоянии, сердце прыгает вверх-вниз. Автомобилей много, туристов тоже, понятно, что пограничники всех не могут внимательно досмотреть, но кто знает — заметят или нет. Французский пограничник мне машет — мол, проезжай! Я с облегчением выдохнул. Но еще предстояла швейцарская таможня. «Что вы везете?» — спрашивает таможенник. «Я везу бюст своей бабушки, он стоял у нас на рояле в доме в Ницце, — отвечаю я. — Перевожу на новую квартиру в Лихтенштейне». И тот тоже пропустил…
О том, что у меня есть бюст Екатерины, урожденной Софии Анхальт-Цербстской, узнал мэр города Цербст в Германии. Он мне написал: мы хотим сделать музей ее имени — правда, не во дворце, который был разрушен английскими бомбежками во время войны, а в единственной сохранившейся постройке — конюшне. Раньше конюшни устраивали не менее роскошно, чем иные дворцы. Решив организовать музей, они поинтересовались, как бы им заполучить бюст Екатерины. Я говорю: «Очень просто — приезжайте и забирайте. Дарю. Только везите сами, по дипломатическим каналам». Этот бюст стал первым экспонатом музея. Сегодня он стоит как минимум миллион долларов, если не больше. Потом я подарил им чудный коронационный портрет Екатерины, который нашел в Швейцарии...
Продолжение следует.
Вечно в моде / Общество и наука / Общество
Вечно в моде
/ Общество и наука / Общество
«За 100 лет мы свой веселый нрав не утратили. И страсть к шампанскому осталась, и без табора цыганского не можем», — говорит историк моды Александр Васильев
Шампанское рекой, бриллиантовая лихорадка... Да, это тот самый 1913 год. Именно тогда были заложены основы многого из того, что на протяжении века формировало высокий вкус и стиль. Историк моды Александр Васильев отправился вместе с нами в путешествие во времени.
— Для России 1913-й в области моды был годом большого подъема. В канун Первой мировой только в Петербурге насчитывалось более 200 модных Домов и ателье, в Москве — более 100. Для сравнения: в СССР два Дома моды было в Ленинграде и два в Москве. Плюс районные ателье...
Сто лет назад главным в Петербурге считался Дом моды «А. Бризак», в котором работало около 100 портних и закройщиц. Они эксклюзивно обшивали семью Романовых и имели индульгенцию Государыни Императрицы Александры Федоровны на производство платьев для двух звезд дореволюционной эпохи — артистки оперетты Анастасии Вяльцевой и балерины Анны Павловой.
В Москве крупнейшим считался Дом моды Надежды Петровны Ламановой. Сто лет прошло, а ее до сих пор почитают как основательницу российской, а уже потом и советской школы моделирования. Она была единственной из всех отечественных создательниц моды, не эмигрировавшей на Запад. Продолжала работать в 20-е годы в стиле конструктивизма, создавала костюмы ко многим спектаклям МХАТа и Театра Вахтангова, шила для Аллы Константиновны Тарасовой, для Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой.
Ламанова была дружна с французским законодателем моды Полем Пуаре, в 1911 году принимала его в Москве, и он относился к ней как к равноправной коллеге. Но после революции был арестован муж Ламановой Андрей Каютов, главный вкладчик в ее Дом моды, бывший председателем крупнейшего страхового общества России. Из тюрьмы он так и не вышел. А затем арестовали и ее, посадили в «Бутырку» и выпустили из-под стражи только по просьбе гражданской жены Горького Марии Андреевой, которая у нее одевалась. Ламанова продолжала шить, создавая в советское время в отсутствие тканей пальто из одеял и платья из рушников. В 1925 году ее платье в русском народном стиле, который был очень модным в Париже в начале 20-х, получило Гран-при, будучи представленным в советском павильоне.
С легкой руки Ламановой в каждой коллекции любого советского ателье моды, будь то Уфа, Свердловск, Ленинград или Москва, обязательно появлялась народная тема, вышивка крестиком. Ламанова умерла трагически в 1941-м. Театр, в котором она работала, уезжал в эвакуацию, а ее забыли. Со своей старенькой сестрой она пришла с чемоданчиками, но театр уже закрыли на замок. Села на лавочку и умерла от разрыва сердца. Так закончилась жизнь некогда знаменитого модельера.
В моей коллекции много моделей 1913 года, в том числе и от Ламановой. Тема мне близка — очень живописна и красива. Многие модели, правда, требуют серьезной реставрации, особенно подолы платьев — почти у всех рваный шлейф, который поврежден обувью.
— Среди крупнейших французских Домов моды того времени можно назвать Дома Пакен, Жака Дуссе, Ворта, сестер Калло и «Дреколь». Они вершили бал. Самым знаменитым в Англии был Дом моды «Люсиль». В Италии первенство в модельном искусстве принадлежит венецианскому дизайнеру Мариано Фортуни. Для него характерны плиссированные платья дольфус, а также набивной бархат с золотым или серебряным рисунком в стиле Ренессанса.
Из других Домов того времени могу упомянуть еще несколько, которые до сих пор существуют и пользуются успехом, — Lanvin, Hermes, Louis Vuitton, Van Cliff, Boucheron.
В принципе мода 1913 года заложила многие вещи, которые сохранились до сих пор. Особо хочу отметить, что женскую моду того времени на Западе нередко называли модой «Титаника», который затонул в 1912-м. К ней относится определенного типа платье — с завышенной талией, с открытыми руками, довольно глубоким треугольным декольте на груди и на спине. Это также двухслойные юбки, узкие внизу, которые заканчиваются небольшим треугольным шлейфом, напоминающим хвост русалки, и прозрачные муслиновые верхние юбки. Главной отделкой в 1913 году были бисер и стеклярус, а также мех — горностай, белка, куница. Все женские наряды состояли из большого количества тканей, которые застегивались сзади на очень мелкие кнопочки и крючки, так как это была эпоха до молнии. Ни одна женщина не могла одеться сама. Ей требовалась помощь горничной или камеристки, мужа или любовника.
— Конечно. Женщины тогда еще не были эмансипированы и не отличались самостоятельностью в действиях. Но стоит отметить, что 1913 год проходил также под знаком Поля Пуаре, самого выдающегося французского дизайнера. Именно он освободил дам от корсета, создав модели с завышенной талией и зауженным низом юбки, с юбкой с запахом, которая была очень удобна для нового модного танца 1913 года — танго. Поль Пуаре пошел дальше и придумал шаровары под укороченную юбку-абажур с небольшим обручем из проволоки. Кроме того, привнес в том году в моду очень яркие цвета и сочетания: оранжевый с синим, зеленый с ярко-розовым, красный с черным, оттенки лилового и сиреневого. Мода тех лет была очень, я бы сказал, гламурной, экзотической, но она не была секси в нашем представлении. Она не открывала ни одной части тела. Чулки телесного цвета никогда не носили, всегда в тон платья.
