Англия и Нидерланды, где восторжествовали революции, но и Франция еще до падения «старого режима» были капиталистическими странами «по любому определению этого термина» (Р. Лахман. Цит. соч., с. 27). Удивительно, однако, что отсюда американский исследователь делает совершенно неожиданный вывод, будто именно конфликт элит был главным и чуть ли не единственным источником преобразований, причиной капиталистического развития. То, что переход от старого общества к новому сопровождался не только борьбой классов, но и конфликтом элит, совершенно очевидно, подобные конфликты многократно и подробно описаны, как в марксистской, так и в немарксистской литературе. Однако эти конфликты были не причиной, а именно следствием куда более масштабных и глубинных социально-экономических, производственных, технологических и культурных сдвигов, происходивших в обществе. Изменения, имевшие место в экономике, вынуждали элиты, ранее вполне благополучно сосуществовавшие друг с другом, вступать в конфликты между собой. Ослабление позиций старого правящего класса неизбежно сопровождается ростом противоречий в его рядах, разделением на соперничающие элиты, предлагающие разные стратегии выхода из кризиса. Революция всегда начинается с «кризиса верхов»: если бы его не было, низы общества никогда не смогли бы опрокинуть отлаженную и консолидированную систему господства. Но «кризис верхов» сам по себе не причина революции, а следствие системного кризиса. И если наблюдателям, видящим лишь то, что происходит на политической поверхности, может казаться, будто конфликт между элитами порождает кризисы и дестабилизацию общества, то на деле, наоборот, постепенно назревающий системный кризис провоцирует столкновения и конфликты между элитами.
I. Wallerstein. Historical Capitalism. London: Verso, 1984, p. 42.
N. Davidson. Op. cit., p. 74.
С другой стороны, именно успех буржуазного развития Англии объясняет не только слабость капитализма в соседней Шотландии, но и стремительное развитие шотландского капитализма сразу же после того, как произошло политическое объединение в общее британское государство. Шотландия, демонстрировавшая в XVII веке явные черты периферийного развития, превращается после политических преобразований 1707 и 1745 года не только в часть центра, но включается в систему британской имперской гегемонии, которая в эти же годы отстраивается в глобальном масштабе.
См.: The Rise of Merchant Empires, p. 224.
A.E. Кудрявцев. Цит. соч., с. 202.
К. Маркс. Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, с. 763.
См.: А. Смит. Цит. соч., с. 79.
Р. Люксембург. Накопление капитала. Изд. 5-е. М. — Л.: Соцэкгиз, 1934, с. 250.
См.: К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, с. 752–754.
P. Anderson. Op. cit., p. 54.
Следует добавить, что западные историки всегда исключают из перечня восстаний XVII века Смуту и последующие бунты в России (к числу которых относится и московское движение 1648 года, и «медный бунт», и восстание Степана Разина). Сами российские историки, как правило, не видят между этими
