министерства промышленности и торговли, читающего пухлый том вчерашней конференции инженеров- судостроителей Поволжья?
Есть специализированные научные издания. Они необходимы для подготовки к защите диссертаций и минимального заочного общения наиболее деятельных экспертов. Но в качестве инструмента влияния на выработку управляющих решений такие источники знаний неприменимы, поскольку сложны и непонятны для большинства современных управленцев.
И если раньше специалисты уровня генконструктора имели прямую телефонную связь с отраслевым министром, то сегодня даже самые острые вопросы, требующие быстрого реагирования, легко вязнут в длинной цепочке передаточных звеньев из секретарей и заместителей, которых объединяет одна трудно скрываемая черта – нулевой интерес к делу.
...В октябре 2008-го был учрежден Совет генеральных и главных конструкторов, ведущих ученых и специалистов в области высокотехнологичных секторов экономики. Выступая в феврале 2009-го на его первом заседании, Владимир Путин сказал: «Мне просто очень хотелось, чтобы все вы, люди, которые генерируют основные идеи, люди, которые организуют этот процесс, чувствовали непосредственную связь с руководством страны, потому что этот механизм, на мой взгляд, нужен и важен, и очень бы хотелось, чтобы он был востребован. Совет задумывался как своего рода научно-конструкторский штаб российской промышленности. Он призван стать площадкой для выработки профессиональных рекомендаций по ключевым вопросам структурной, инновационной и научно-технической политики, для проведения глубокого анализа и прогноза тенденций развития высокотехнологичных отраслей, в том числе – на среднесрочную и длительную перспективы».
Тогда некоторые энтузиасты испытывали оживленный оптимизм. Но на практике отличная идея прямого диалога с реальными экспертами психологически оказалась абсолютно не просчитана. Почему?
Во-первых, в состав совета были приглашены просто не те люди – первые лица крупнейших отраслевых и подотраслевых исследовательских центров. По определению, эти фигуры на своих постах занимаются не столько генконструкторской, сколько менеджерской деятельностью. Главное, что они умеют сегодня, – это выживать в уродливых, пронизанных коррупцией условиях российской экономики и бюрократии. Творить, созидать что-то новое – уже хуже. Их творческий взлет обычно приходится на годы позднего СССР, если не раньше, а новые времена не перемололи их в труху только потому, что привили навык цинизма и лояльности отраслевому начальству из соответствующих министерских департаментов. Высшие лица науки имеют уже устоявшееся и лишенное всяких иллюзий мнение о качестве российской власти. И ждать от них новаторского задора и живой дискуссии на острые темы будущего страны, по большому счету, наивно.
Во-вторых, для вызова официальной научно-конструкторской элиты на хотя бы относительную предметную откровенность руководителю правительства нужно как минимум обновить «портретную галерею» вокруг себя. Глядя на г-на Фурсенко – министра по ликвидации творцов и воспитанию потребителей, – ни один генконструктор ничего действительно серьезного и требующего немедленного реагирования говорить и настойчиво рекомендовать не станет.
Нелепо рассуждать о новом качестве наукоемких отраслей, когда ходячая гарантия деградации уютно сидит в министерском кресле.
В-третьих, кто-нибудь считал, в скольких разных отраслевых, региональных, общественных экспертных или координационных советах, комиссиях, комитетах, союзах и ассоциациях участвует и участвовал каждый из первой линейки генконструкторов страны?
Этой «эффективной работе» довольно много лет. Выработан универсальный стандарт «участия в игре», который включает в себя презентацию в формате ppt, по возможности небольшую экспозицию с макетами вечно перспективных разработок и максимально идейно-безопасный доклад. Сегодня главным вкусовым оттенком, конечно, будет полная поддержка инновационно-модернизационного курса.
Не эти люди «генерируют основные идеи». Они лишь профессиональные адаптеры, обеспечивающие выживание и относительную безопасность реальных экспертов-созидателей от агрессивного невежества штатных министерских «модернизаторов».
С кем будут разговаривать эксперты? Все с теми же чиновниками?
Косвенно Владимир Путин ответил на этот вопрос в известном своем размышлении о кадровой политике в журнале «Русский пионер». Премьер аргументированно пояснил свое осторожное отношение к практике увольнения чиновников, сказав в том числе следующее: «И главное: я отчетливо понимаю, что другие, пришедшие на место уволенных, будут такими же, как и их предшественники: кто-то будет знать суть проблемы хуже, кто-то лучше, кто-то вообще ни в чем разбираться не будет. В итоге же получится то же самое, что и было, если не хуже». Далее премьер подчеркнул, что эти слова не следует воспринимать как проявление фатализма. Нет, конечно. Это никакой не фатализм. Это просто констатация того факта, что отрицательный принцип селекции чиновных кадров (некомпетентность, равнодушие к делу, коррупционность, временщичество, беспринципность, лживость, цинизм), унаследованный с ельцинских времен, остался непреодоленным.
Итог двадцати лет российской «независимости» – депрофессионализация власти. Исполнительная власть, как ключевой источник законодательных инициатив, пребывает в состоянии глобального и вполне комфортного для себя отрыва от реальной экспертной информации, что ведет ее в объятия теневых (но благодарных!) лоббистов.
Не лучше и ситуация с «капитанами бизнеса». С распада Союза начался долгий путь освобождения нового русского торговца советским наследством от «непрофильных активов», в число которых попали далеко не только детсады и коммуналка, но и множество научных и проектных коллективов, ориентированных на работу в стратегической перспективе. В начале 90-х последние два слова стали непонятным набором букв. Фактическая сверхприбыль на личных счетах сегодня выглядела понятнее, чем зарплаты ученых для воспроизводства прибыли завтра. Психология короткого рубля породила целый пласт собственников, которые до сих пор искренне полагают, что растащить несколько «зеленых» миллионов на НИОКР сейчас – гораздо умнее, чем рассчитывать на миллиарды от продажи истребителей потом. Да и где оно, это «потом»?
...Для реиндустриализации России нужны люди, которые способны понимать задачи большего масштаба, нежели примитивный и краткосрочный коммерческий интерес. Главное, чтобы поиском людей – проблемой еще со времен Диогена – прониклись и на высшем государственном уровне.
...Инструменты информационного взаимодействия с реальными созидателями новой «структуры отечественной экономики» основательно забыты и запущены. Можно ли их найти, собрать и использовать?
Да, конечно. Но для этого недостаточно дежурных добрых пожеланий и комплиментов. Слишком весом опыт разочарований. Преодолеть его можно только откровенным признанием фундаментальных управленческих ошибок последнего десятилетия.
Некоторое время назад был объявлен проект «Кадровый резерв – Профессиональная команда страны». Участники получали опросник, 70% которого было посвящено выяснению способностей кандидата наладить продажу панелей солнечных батарей в некоей стране с переменными значениями общих экономических показателей. Кто так расставил акценты? Почему в этом чиновничьем «ЕГЭ» на роль отличника априори может претендовать только идеальный торговец? Думаю, все ответы лежат в одной плоскости. Управленец модернизацией, не имеющий ни малейшего понятия о принципиальной схеме и физике работы солнечной батареи, может рассуждать только о последней стадии – как этой батареей торгануть. Вот такая расстановка приоритетов должна быть также громко объявлена ошибочной.
Экспертное сообщество должно получить внятный сигнал того, что засилье полуграмотных чиновников в стране признается государственной проблемой первой величины. Профессиональный подбор управленческих кадров, как программный замысел, должен быть объявлен базовым условием реализации модернизационных стратегий. Иначе нашей наукоемкой промышленности гарантирована дальнейшая кома. И уже без приятных сновидений...»
(Александр Пылаев – главный редактор журнала «Экспертный союз» Союза машиностроителей России.)
Положение наше – настоящая трагедия. Государство злобно и тупо, оно составлено из настоящих отбросов. Отбросы вцепились во власть, слышать ничего не желают, делать что-то путное просто не умеют.
