захотелось поболтать. Вроде как Шерлок Холмс беседует с доктором Ватсоном.
— Десяток лёгкой кавалерии от места проживания следует туда, где получит задачу либо на выполнение разведывательно-дозорной службы, либо на сопровождение несрочного, умеренно ценного груза, — отвечает благоверный не задумываясь.
Наташа некоторое время собирается с мыслями. Очень уж муженёк конкретно высказался. И откуда он это всё взял? Ведь видели они одно и то же. А вот, что же они видели?
Тринадцать верховых мужеска пола следуют гуськом, дабы не возникало затруднений со встречными. Темп движения — как раз такой, чтобы лошадки могли бодро бежать до самой темноты. Копий нет, значит — не тяжёлые кавалеристы. Что у всех при себе сабли? А не у всех. Сколько-то тут и безоружных. Она не сосчитала. Получается — десяток вооружённых людей. Действительно, есть основания полагать, что это наименьшее подразделение здешнего войска. Ни шлемов, ни доспехов, ни щитов — то есть всё это едет во вьюках. И вон явно свёрнутая покрышка походного шатра, котёл. Ай да доктор Ватсон!
А Енисея по-прежнему не видно. Они едут на юг, изредка переходя вброд через реки. По обе стороны дороги видны возделанные поля и мазанки земледельцев. Иногда пашни прерываются, случается — лес, обычно виднеющийся вдали, подбирается вплотную к истоптанной копытами полосе, по которой навстречу следуют арбы и караваны вьючных лошадей. А вот вереница двугорбых верблюдов.
Жизнь вдоль дороги сконцентрирована значительно плотнее, чем в предгорьях, но по всей равнине пустующих земель нет. Всюду кто-то живёт и что-то делает. Хакасия многолюдна. Нет, это не сутолока города двадцать первого века, но для этой эпохи вполне населённый район.
Летнее солнце ощутимо приблизилось к горизонту, когда группа, следовавшая впереди, свернула к просторному подворью. Наталья посмотрела на спутника. Ну да. Пора устраиваться на ночлег.
Придорожная гостиница представляла собой два параллельных навеса. Под одним лошадей ждала кошеная трава и овёс, под другим стояли столы и жарились на вертеле бараны. Туда, соскочив с лошадки, девушка и направилась, а Лёшка повёл кобыл в стойла. Здесь как раз расставляли своих скакунов молодые парни из числа следовавших перед ними. Сёдла, перемётные сумы, потники — пока разобрался, да приладил всё это, спутница уже машет из-за стола, на котором грудится мясо и ждёт высокий сосуд без ручки. Неужели пиво!
Выходя на двор, сержанту запаса пришлось посторониться, потому что один из парней как-то неуклюже оступился, и, не среагируй он правильно, они бы столкнулись. А тот возьми, и пролети мимо. Не упал, удержался, но стало ясно, что это была провокация. Похоже, выученик воинский ищет случая подраться с мирным жителем. Надо признаться, цель он для себя выбрал крупную, что вызывает уважение. Не с малышом решил связаться, а с достойным противником.
Встретились взглядами. Поняли друг друга. Вышли на середину двора, и посыпались удары. Кулаки забияки заработали, словно паровозные шатуны пролетая мимо Лешки — он успевал уворачиваться. Противник его заметными боевыми навыками не обладал и кроме силы и неутомимости демонстрировал только упорство. Чтобы это не выглядело откровенным издевательством, подыграл сопернику, «поймав» несколько ударов предплечьями или корпусом на отскоке, и сам отвесил полдюжины чувствительных плюх. Синячок под левый глаз пристроил, сбил дыхание, но валить с ног остерёгся.
Так и не понял, то ли всё-таки сильновато приложил, то ли до юноши дошло, с кем он сцепился. Оба отступили, обменялись взглядами и, приложив к груди правую руку в знак приветствия, разошлись.
Наташа выглядела встревоженной и правую руку держала за пазухой, вероятно, сжимала рукоятку прилаженного там нагана.
— Наверное, военные развлекаются. Захотелось им насладиться созерцанием единоборства, вот и послали слугу, а может, отрока, побить меня, — успокаивает Лёшка супругу.
— Идиоты! — Наташе не до шуток. — Я его чуть не застрелила.
— Ну извини их, они же не виноваты в том, что такие древние. Тебе же Сергей Анатольевич объяснял, что в здешних обычаях должно быть больше дикости, чем в наших.
Переночевали тут же под навесом на топчанах, завернувшись в свои длиннополые одеяния. А наутро, дождавшись, когда уедет вчерашняя компания, обнаружили, что и забияка и его лошадь остались.
— Эй, дружище, ты не додраться ли со мной решил? — обратился к нему Лёшка.
— Нет. Ты воин, а я простой пастух. Не приняли меня в десяток. Говорят — неловкий.
— Правильно говорят. И чего тебе вздумалось к ним проситься?
— У них бывает богатая добыча, а я в наших местах самый сильный. Не пасти же мне всю жизнь стада нашего сотника!
— Если насчёт богатства, то это не к нам, — улыбнулась Наташа.
С километр отъехали, как догнал их знакомец. И сходу вопрос.
— А если вы не ищете богатства, то чего тогда?
— Знаний, — не моргнув глазом, ответил Лёшка.
И поехал дальше. Второй раз этот пастух догнал их ещё через километр.
— Возьмите меня с собой.
Остановились. Крепкий парень. Рослый, широкоплечий на крупном норовистом жеребце. Что не кобыла под ним и не мерин — верный признак, что конник перед ними знатный. Переглянулись. А почему бы и нет? Работы в поместье много, да и сейчас им попутчик не помешает.
— Как зовут тебя, товарищ?
— Игнас.
— Я — Лёша. А это — Наташа. Едем мы к крепости Хыхыз, что у впадения в Енисей реки с этой стороны, потом нам нужно посетить Красное Озеро, купить там камней, из которых плавят железо, и вернуться с ними домой.
Стены крепости, расположенной на крутом взгорке неподалеку от впадения Абакана в Енисей оказались разрушены. Не стенобитными машинами, а землекопами. Верхнюю их часть просто обвалили, и теперь валы из бесформенных обломков глиняной кладки указывали на место, где когда-то располагался важный стратегический пункт обороны.
Зато торжище, раскинувшееся между остатками укреплений и рекой, выглядело прекрасно. Беспорядочное скопление юрт и глинобитных мазанок, навесы и тенты, под которыми на прилавках или расстеленных на земле войлочных кошмах грудился товар. Многоголосье продавцов, зазывающих покупателей, и покупателей, спорящих из-за цены.
Поскольку финансовые возможности у ребят сегодня ограничены, Лёшка без затей проследовал на запах съестного. Отварной рис с мелкими кусочками баранины — вероятно прототип плова — оказался очень кстати. Запили настоящим зелёным чаем без сахара, а потом проследовали в оружейные ряды — прицениваться к клинкам.
Сабли и палаши, наконечники дротиков, стрел и кавалерийских пик. Расспросив торговца о ценах, Лёшка предложил тому купить у него прихваченную с собою саблю из прошлогодней добычи, и некоторое время наслаждался тем, как юлит застигнутый врасплох таким ходом негоциант. Сразу понятно, что стоимость оружия незнакомому покупателю называлась «с запросом» в расчёте на долгий торг, и покупать хорошую саблю за деньги, которых сам же пожелал за свой товар, купец не расположен. Поэтому началось сравнение разных клинков, упоминание мест, где велась их выделка, рассказы о путях, которые они проделали, прежде чем попали сюда.
Наташа не забыла включить диктофон, а Игнас стоял с приоткрытым ртом. Когда фонтан красноречия иссяк, ушли, не сойдясь в цене.
Если тут под навесом разного оружия было много, то во второй «торговой точке» вниманию клиентов предлагались считанные экземпляры, зато отделанные драгоценными металлами и блестящими камушками. Приценились, выяснили, что изделия эти созданы Индийскими и Китайскими мастерами, но разговор не завязался. По одежде видно, что важного торговца побеспокоили люди небогатые, так что ничего кроме желания развеять скуку на лице хозяина этих сокровищ не читалось. Стоимость этих сабель и мечей просто заоблачная.
