есть одно и Бог есть во всем. Знаменитый средневековый немецкий теолог и философ Мейстер Экхарт полагал, что человек способен познать Бога, поскольку в каждом из нас есть божественная искорка. Он писал: «Мы видим Господа теми же глазами, коими Он видит нас».
Ангелы, духи из иудео-христианской мифологии, вечно не давали покоя средневековым философам и теологам. Они не только пытались обосновать существование этих удивительных существ, но и спорили, являются ли ангелы полностью нематериальными, обладают ли собственной волей или только выполняют волю божественную, и так далее. Некоторые мыслители, например Псевдо-Дионисий Ареопагит (автор сборника богословских текстов «Ареопагитики», появившегося в VI веке), пытались классифицировать ангелов и выстраивать их иерархию.
Дебаты об ангельской сущности продолжались на протяжении всего Средневековья. Знаменитая полемика о половой принадлежности ангелов, вошедшая в историю как «византийский диспут», развернулась в Константинополе в 1453 году, как раз тогда, когда к городу подходили турки. Не менее известен спор о том, сколько ангелов поместится на острие иголки.
Далеко не все признают христианскую философскую традицию истинной философией, ибо она принимает многие утверждения на веру, не пытаясь доказать их рациональным путем. Размышляя об этом, я всякий раз вспоминаю легенду об отшельнике, который метался по пустыне с криками:
— У меня есть ответ, у меня есть ответ! У кого есть вопрос!
Занимая должность секретаря Второй канцелярии во Флоренции, Никколо Макиавелли близко познакомился с Чезаре Борджа. Должно быть, из-за дружбы с этим весьма неоднозначным персонажем, восхищение которым Макиавелли никогда не скрывал, его прозвали «мажордомом дьявола».
Освоив все тонкости политической игры, основанной на лжи, шантаже и манипуляциях, мыслитель окончательно укрепился в мысли о том, что для защиты государственных интересов хороши любые средства, а главная задача политика — сохранение власти и охрана порядка. Для оценки действий главы государства существует лишь один критерий — успех. Цель оправдывает средства.
Взгляды Макиавелли на человеческую природу, как нетрудно догадаться, не отличались оптимизмом. На закате дней философу приснилось, будто он уже умер. Во сне он узрел и ад, и рай. В раю обретались сплошь голодные, кроткие и нищие духом, зато ад был полон философов, политиков и бунтарей. Когда Макиавелли рассказал друзьям свой странный сон, они поинтересовались, где он предпочел бы провести вечность. Философ ответил:
— Какие тут могут быть сомнения? Компания королей, князей и пап в сто раз лучше монахов, нищих и апостолов.
Выдающийся итальянский философ эпохи Возрождения Пико делла Мирандола прославился острым умом и феноменальной памятью. Еще в детстве он поражал всех глубокими познаниями и не по годам глубокими суждениями. Однажды юному Пико довелось продемонстрировать свои способности отцовским гостям. Бывший среди них кардинал ядовито заметил, что чересчур одаренные дети обыкновенно вырастают дураками.
Пико не растерялся:
— Сразу видно, ваше преосвященство, что вы были одаренным ребенком.
Великий писатель XVI века Эразм Роттердамский, гуманист и набожный католик, отличался широтой взглядов и терпимостью. С лютеранами его роднило стремление коренным образом реформировать христианскую церковь. Даже католические философы признавали: «Эразм разбил яйца, из которых Лютер сделал яичницу». И все же Эразм Роттердамский оставался непримиримым противником протестантов. Его отвращали фанатизм и жестокость Лютера. Сам мятежный пастор писателя ненавидел. Он говорил: «Кто покончит с Эразмом, раздавит полудохлого клопа».
Эразм мечтал о возрождении апостольского духа, возвращении к простодушной и милосердной вере первых христиан, не знавших косных догм и бессмысленных запретов. Когда писателя поймали за поеданием мяса в пост, он пошутил:
— Душой я католик, но желудком лютеранин.
Тридцати лет от роду Эразм наконец получил от епископа Камбре денежное вспоможение, чтобы продолжить теологическое образование в Париже. Скудных средств хватило на коллеж Монтегю, в котором жесткая дисциплина и аскетический распорядок сочетались с полным отсутствием гигиены и обилием кусачих насекомых. Великий гуманист с юмором описал это замечательное учебное заведение в своих «Беседах», заключив, что выпускники покидали коллеж не увенчанными лаврами, но искусанными блохами.
Эразм не раз поминал недобрым словом благотворительность епископа, называя ее образцом антимеценатства.
Эразм Роттердамский, современник папы Юлия II и Лютера, превыше всего ценил независимость и категорически не желал примыкать ни к каким течениям и группировкам. Когда папа предложил ему выступить против Лютеровой ереси, Эразм ответил: «Я скорей умру, чем присоединю свой голос к хору». Лютер, в свою очередь, посмеивался над подобным свободолюбием, полагая, что его оппонент не желает ссориться ни с одной из сторон. Он называл Эразма «царем амфибий».
Друг Эразма английский гуманист Томас Мор прославился книгой под названием «Утопия», в которой он безжалостно критикует порядки своей эпохи и рисует картину справедливого общества, где нет угнетателей и угнетаемых (моделью идеального государства становится воображаемый остров под названием Утопия — в переводе с греческого это слово означает «место, которого нет».
Томас Мор был советником короля Генриха VIII. Отказавшись признать монарха главой британской церкви, Мор был приговорен к смерти. Перед казнью сэр Томас попросил палача помочь ему взойти на эшафот, пообещав: «Спущусь я, так и быть, сам». В последние мгновения своей жизни, уже на плахе, философ продолжал шутить. «Моя борода сильно отросла в тюрьме, — сказал он палачу. Она-то перед королем ни в чем не провинилась. Постарайся ее не задеть».
